Да

Он очаровательно улыбнулся, что шло вразрез с тем образом, который он выдерживал в присутствии Сатанга. Селлах хотела еще что-то спросить, но снова закашлялась. Джакомо усадил ее у дерева и дал воды. Когда ее кашель утих, он смыл с ее лица и шеи кровь и смазал рану какой-то зеленоватой мазью.

Жаль, конечно, что и вы наверняка не слышали, каким славным парнем был Джакомо Рубрус, Суури деревни Ма5, то есть сихэ рангом выше Мастера. По имени его мало кто называл – обычно просто Рубрус. Он был очень хорош собой, высокого роста, с ассиметрично обстриженными каштановыми волосами. У противоположного пола Рубрус пользовался огромной популярностью. Самый громкий его роман с наемницей крестьянского происхождения был на слуху, наверное, у всего Ханства. Надо сказать, после их расставания эта девушка немало повлияла на решение Комохо Ма заслать к Кеаго агента, а также на подбор для этой миссии подходящей кандидатуры – собственно бывшего любовника.

– Сатанг, которого я называл Кнесом, нарушает правила собственной секты. Поэтому он так быстро и сбежал, когда понял, что его могли видеть другие. Хотя ты же сама поняла, что не видел его никто, кроме меня. Про других это я приврал.

– Значит, подло нападать на невинных девушек – это вне ваших правил? Уже радует! – фыркнула Селлах.

– Не «ваших» а «их»! – поправил Рубрус, – Нападать на девушек никто не запрещает, но такие жертвы должны приноситься от лица всех братьев сразу. А Сатанг хочет присвоить все себе и выгородиться перед их божком самым лучшим. Кеаго вполне могли бы убить его за это.

– Так это было жертвоприношение? – спросила Селлах и сделала еще глоток из фляги.

– Да, один из их ритуалов. Будь осторожна, Сатанг теперь может тебя преследовать. Если он сможет закончить печать, твой аккуратный шрамик превратится в мучение на всю оставшуюся короткую жизнь.

Селлах обнаружила, что ее рана на глазах затягивается под воздействием мази, которая уже почти полностью впиталась. Она поблагодарила Рубруса, так неожиданно пришедшего ей на помощь – в ее глазах одного из Кеаго с неуместно обостренным чувством справедливости. Он лишь беззаботно отмахнулся и попрощался с ней. Селлах почти бегом направилась на место встречи с Алексом, а Джакомо зашел еще чуть глубже в лес.

Остановившись через несколько минут, он огляделся, присел около старого дерева и вытащил из-под его вздыбившихся корней сверток плотной бумаги. В этой бумаге в общих чертах описывались предполагаемые действия Кеаго на ближайшее время. Большего Рубрус и не ждал от своего агента: проклятые фанатики никогда не строили четких планов, полагаясь на волю своего бога.

Правитель деревни Ма имел виды на земли соседнего селения и собирался отстоять право на них, для чего привлекал на свою сторону Кеаго, для которых предусмотрел возможность свободного проживания на этой территории. Задача Рубруса состояла в отслеживании планов Кнеса и изменений подводных течений внутри секты. Пока он успешно находил подход к Сатангу, действуя через одного из своих завербованных агентов. Если только можно назвать так любимую девушку, которая состоит в секте Кеаго.

Деревня, на которую должны были напасть воины Ма и Кеаго, располагалась на самом севере Ханства и занимала самую крупную территорию, которая всегда прельщала ее менее сильных соседей. Джакомо сразу понял, что Селлах родом из этой самой деревни. Но размен это могло иметь для него значение, если прекрасная девушка оказалась в беде?

***

Инг лежал в палате госпиталя, заложив руки за голову и сосредоточенно глядя в одну точку. Его черные брови чуть дрожали от напряжения. Он вспоминал свой бой с Максимом, который последнее время значительно превосходил Инга в боевых искусствах. Тем не менее, Инг чуть не прикончил своего друга, когда его чакра Огня внезапно вышла из-под контроля.

Впрочем, друга ли? Можно ли назвать Максима другом, если он решил отказаться от деревни, за которую Инг был готов умереть? И имеет ли он право назвать другом того, кого несколько часов назад в бессознательном состоянии сдал тюремной страже, доложив о попытке дезертирства. Инг никак не мог вспомнить подробности этого боя, стертые из памяти охватившим его гневом. Он помнил только, что такой сильной его чакра Огня не была еще никогда. Дойдя до пика ярости, он вдруг обрел небывалое прежде спокойствие и уверенность, словно наблюдал за ходом боя со стороны. У Макса не было никаких шансов против того безжалостного холодного монстра, которым он стал в тот момент.

Инг зевнул и почувствовал, что напряжение постепенно отпускает его. Начало действовать лекарство. Вообще-то, он собирался покинуть госпиталь, как только его раны затянули с помощью исцеляющей чакры. Но медики были неумолимы: повязки с заживляющей мазью, какое-то вонючее зелье и два часа полного покоя.

Мягкие лучи заката и сонливость обволакивали его и тащили в спокойную темноту.

Инг не заметил, как уснул. А когда проснулся, солнце уже село, и в палате было темно. Но он сразу заметил, что у окна кто-то стоит.

– Ты очнулся!