d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

Вот Елена — уже другое дело. Запутавшаяся в паутине отчаяния и безысходности девочка, желающая утвердить мир во всем мире и найти своего принца на белом коне. Доберман презирал таких, как она: с наштампованными и тривиальными мечтами, с фальшивой натурой и слишком уж идеальной внешностью. Приторная. Ненастоящая. И ее ненависть, такая сильная, все равно кажется смешной. Смешной и глупой.

Вернуть ее к нормальной жизни, вытащить ее из депрессии и научить заново дышать — как способ уничтожить ее душу. Чувство вины, осознание ошибочности своих приоритетов — это все погубит ее и продемонстрирует несостоятельность Гилберт как личности.

Жаль Локвуда только. Но ничего, он сумеет пережить. Сильный парень.

Ненависть к Елене Гилберт не иссякла и вряд ли иссякнет в мгновение ока. Она возросла и окрепла. Было бы отлично, если бы эта сучка устроила еще пару истерик. Тогда Сальваторе сумеет уже наверняка растоптать эту девчонку.

Она поломана судьбой, трагедией в семье и отчужденностью любимого парня. Нет подруг, нет родителей и друзей — тоже. И вот враг протягивает руку помощи, вытаскивает из пропасти и позволяет жить на этой земле, дышать отравленным воздухом. И вот враг реанимирует. Весь мир Елены разрушится, как карточный домик. И последнее спокойствие окажется лишь миражом.

Отличный план.

Но Сальваторе забыл об одном очень важном принципе: тот, кто думает, что ведет партию, на самом деле, оказывается ведомым в партии.

В подтверждение этому из спальни раздался пронзительный крик. И в подтверждение этому Доберман — в очередной раз! — ринулся на помощь фальшивой Мальвине.

2.

Что человек знает о своих слабостях? О тех факторах, которые делают жизнь человека сложной, а самого человека — более уязвимым? И смысл не в том, чтобы признать эти слабости или как-то ужиться с ними. Черт возьми, речь даже не о том идет, чтобы как-то эти слабости искоренить.

Сложнее всего рассказать о них кому-то. Человек — существо не только упрямое и бестолковое, но и самое беззащитное. В подсознании каждый понимает эту аксиому. Никто ее не опровергает.

Но в реале сложно довериться и раскрыться даже не потому, что человек боится осуждения или непринятия. Ему просто страшно. Страшно, потому что когда ты был ребенком и говорил, что под твоей кроватью — в твоей душе? — живет монстр, никто тебе не верил. Страшно, потому что много лет назад, когда ты осмелился предоставить доказательства существования этого самого монстра — тебя не приняли. Тебя вышвырнули как паршивую собаку. Тебя толкнули в лужу и еще обвинили в твоей неуклюжести.

Человеку страшно признаться в своих слабостях еще и потому, что какой-то умник когда-то заявил, что все должны быть правильными и сильными. И ты просто не можешь не соответствовать этим дебильным нормам. Страшно, когда солнце прячется за горизонт как какой-то предатель. Страшно оставаться один на один со своими монстрами. Страшно понимать, что больше никому и никогда не сможешь довериться. И эта мысль так надежно застревает в сознании, что когда даже и появляется тот человек, готовый выслушать и принять правду, мы просто уже не можем ему довериться.

Сбой системы.

Бонни думала над этим, глотая слезы и стараясь заглушить рыдания. Она не могла уснуть к половине третьего утра, не могла заставить себя быть сильной. И все, что ей оставалось делать — молча плакать в пустой темной и душной комнате, вспоминая все моменты своей не совсем счастливой жизни. И все, что ей оставалось — сдаваться в плен чувств. В плен безудержной и неконтролируемой ненависти уже не к отцу, а к Ребекке. Сама Беннет все еще свято верила в слова, которая произносила эта дьяволица, в их неотвратимость и правдивость. Сама Беннет все еще оставалась ярой последовательницей феминизма и антисексизма.

Но ненависть к Ребекке становилась с каждой секундой все больше. Эта сука пробралась под кожу. Она использовала слабости ради достижения своих целей. И теперь из-за этой паскуды Бонни, сильная и всегда уверенная в себе девушка, превратилась в развалюху, слабачку и избитую никому не нужную преступницу.

Из уст девушки вырвался сдавленный крик, как сигнал того, что степень отчаяния возросла до границ вселенной. Если у вселенной есть границы…

Потом Бонии сжала зубы, затаила дыхание и, открыв глаза, выдохнула.

Она открыла глаза впервые с того момента, как оказалась у Тайлера. И сейчас она думала только о том, что больше никто и никогда не увидит ее слабостей и не будет больше жалеть ее как какого-то ребенка. И сейчас она думала только о том, что хватит быть слабой и беспомощной.

Не на ту напали.

Девушка собрала все свои силы и, оперевшись руками о кровать, стала медленно подниматься. Головокружение, тошнота, боль во всем теле — это сразу о себе напомнило, сразу породило желание сдаться.

— Уж не в этот раз, — сквозь зубы процедила Беннет, медленно спуская ноги на пол. Перед глазами потемнело так, что все изображение исчезло.

И появилось другое.