d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

Девушку отнесло в дальний угол комнаты, где стоял стеклянный стол. Она упала на него. Стекло разбилось, и Гилберт упала на осколки. Она прогнулась, закричала. Руки покрылись царапинами. Шатенка выдохнула последнюю боль и теперь затихла. Деймон не давал время для передышки. Он схватил жертву за руки, заставляя подняться, потом толкнул ее на пол. Елена попыталась подняться, но была сбита. Она попыталась еще раз, но снова оказалась сбита. И сил сопротивляться не было, ровно как и желания.

Сальваторе навис над своей подопечной как коршун. Развернул девушку, перевернув ее на спину, и руками схватился за шею. Елена уперлась в плечи мужчины, но откинуть его не могла. Ее попытки были тщетны.

Слезы, кровь, бессилие и унижение.

— Давай! — закричал Сальваторе так внезапно, что это полностью обескуражило Елену. Она ослабила хватку. — Давай, чертова сука! Сделай хоть что-нибудь! Паршивая дрянь, вот кто ты!

Он надавил на горло еще раз, и теперь Елена была иссушена полностью.

Локвуд подошел к матери, схватил за плечи и внимательно посмотрел в ее глаза. Казалось, он пытался заглянуть в душу Кэрол, пытался определить ее отношение к себе.

Но во взгляде души не отражалось. И Тайлер сдался.

— Я знаю смысл этого слова, — процедил он, сделал шаг вперед, и женщина рефлекторно стала отступать. — Знаю. Знаю! Знаю!!!

Кэрол оказалась впечатана в стену. В ее глазах застыли слезы. Недоумение, шок и страх просачивались, заполняя пространство комнаты и лишая доступа к кислороду.

— И я знаю, что в этом ебанном мире ко мне серьезно относится лишь одна девушка! — он привлек мать к себе, а потом толкнул ее в стену словно, заставляя тем самым пробудиться ото сна. — И у нее сейчас проблемы, а я тут пытаюсь выходить Бонни, чтобы доказать тебе и себе, что я способен доводить хоть что-то до конца! И она сейчас совершенно одна, а я тут пытаюсь донести тебе лишь одно: я хочу общаться с теми, кто мне нравится, а не с теми, с кем положено по статусу. Не важно, какая раса, какой пол и какую статус! Я просто хочу общаться, ясно?!

Елена попыталась выкрикнуть, но не смогла. Осознание пронзило острым клинком: сбросить груз, и станет легче дышать. Шатенка уцепилась в плечи мужчины, надавила и, сжав зубы, почувствовала в себе прилив силы, появившийся из ниоткуда.

Девушка оттолкнула парня, потом скинула его с себя… И груз с души она тоже скинула. Пусть не весь, но значительную его часть. Елена встала на ноги. Встрепенулась как раненная птица. Гилберт повело в сторону. Она пыталась ухватиться за что-то, но голова закружилась, слезы размыли изображение, и боль свалила с ног. Гилберт упала на пол, закрыла глаза и дала волю всем своим отрицательным эмоциям. Она вытерпела боль, унижение и бессилие.

А теперь хотела выкинуть из своей души все то отрицательное, что тянуло ее в темноту.

Тайлер приблизился к уху матери и практически прошептал над самым ее ухом:

— Знаешь, ты тут говорила, что желаешь мне лучшего. Повторяла, что любишь меня, но… Если любишь, то не только наставляешь на путь истинный, но и принимаешь человека таким, какой он есть. И Елена приняла меня! В ее взгляде не было осуждения, не было насмешки и упреков. Не было всего того, что я так часто вижу в твоем взгляде!

Он отстранился, но все еще нависал над матерью, все еще морально давил на нее и продолжал шептать, заставляя мать концентрировать на себе внимание:

— И я влюбился в нее. Понимаешь? Влюбился, но так сильно боюсь ее разочаровать, что решаюсь выходить грубую, но отчаянную девушку, чтобы доказать себе: я могу быть сильным рядом с женщиной, а она может быть слабой рядом со мной. Я просто пытаюсь перебороть те комплексы, что появились в результате твоей опеки, ясно? И, пожалуйста, больше не лезь в мою душу! Не лезь, мам!

Он отстранился и, выдержав паузу в несколько секунд, направился на улицу.

Елена услышала, что Деймон поднялся, но не обратила на это никакого внимания. А потом она почувствовала, что Сальваторе склонился над ней, и уже приготовилась к очередным ударам.

Но вместо этого Деймон лег сверху на девушку, прижав шатенку своим телом к полу. Тяжесть его тела снова стала душить. Но Елена, лежа на животе, не имела ни возможности, ни желания скидывать с себя своего врага еще раз.

И она смирилась. Сделала вдох, сделал выдох и выкричала последнюю тоску. То, что причиняло боль — вырвалось и растворилось в воздухе.

Теперь в душе воцарилось безмолвье. Там было пусто и темно, но тихо и спокойно. И Елена закрыла глаза.

Тайлер сел на скамью, стоящую во дворе, достал сигареты, прикурил. Он тоже чувствовал себя освободившимся. И эта ссора была не только способом высказаться и быть услышанным, но еще и способом понять собственные мотивы. Эмоций не осталось.

Остались лишь сигаретный дым, чувство обреченности и тоски по Елене.

И он готов был рвануть сейчас прямо к ней, но вновь помешала Кэрол. Она тихо подошла к сыну. Так же тихо села рядом и расплакалась.

Локвуд обнял мать за плечо, откинув сигарету, и… простил. А женщина, найдя в себе силы перебороть рыдания, тихо прошептала:

— Расскажи мне о ней. О девушке, которую ты любишь.