Crudo

Кэти всегда составляла карту своих снов. Она наносила на карту дома умерших, она занималась этим уже много лет. Она достала блокнот и записала: Стены были замазаны навозом, я была там единственным человеком. Она описывала комнаты, затопленные дерьмом, описывала разрушенные дома, описывала детей, похороненных под землей. Болота, подворотни, мертвые дороги, мертвые листья, плевки и дерьмо. Нефтяные пожары вдалеке, банк на Тоттенхэм-Корт-Роуд, где ей не давали денег без паспорта, но она не могла найти свой паспорт. Ей снилось, что она умерла в Мексике, снилось, что у нее нет медицинской страховки. Ей снились бессчетные гниющие тела под водой, ей снился пропитанный вонью воздух. Она проснулась, задыхаясь, с болью в животе. Врач сказала, нам нужен образец стула, и дала ей пластиковый пакетик. Там были телефоны. В том сне, где она умерла, она была как ребенок, называла себя Джейни. Ей хотелось, чтобы ее покормили из бутылочки, она попка, она младенец, она на краю пустоты и говорит не в нее и не из нее. Тут нет ничего, кроме дождя. Она целый день смотрит на пальто. Она хочет найти такой язык, в котором ей не придется так часто меняться в зависимости от ожиданий. Во сне она проходит сквозь комнаты без дверей, лестница ведет в океан, здесь Марк, ей нужно позвонить, но магазин сменил номер. Чувство усилия, но отсутствие цели. В том сне, где она умирает, она сильно накачана наркотиками. Она целый день не встает с кровати. Время потрачено зря, но о каком времени этого не скажешь.

Каждое утро она поджидает на берегу, что же принесет прилив. Репрессии в Турции вновь сопровождаются пытками, текущая репатриация законодательства Соединенного Королевства при содействии Денниса Скиннера, разочарование. Линчевание восьмилетнего мальчика смешанной расы в Нью-Гемпшире. По словам Лорри Слэттери, бабушки пострадавшего, он играл с группой детей и подростков, когда они стали обзывать его расистскими прозвищами и бросать в него палки и камни. Один из детей забрался на стол для пикников, и они обвязали ему шею веревкой от качелей и столкнули со стола. Он трижды качнулся из стороны в сторону, прежде чем смог высвободиться из петли. Никто из подростков не пришел ему на помощь. К истории прилагалась фотография, фиолетовые следы на тонкой шее. Кэти сидела за столом, перед ней были две пустые миски из-под мюсли, ваза с почти увядшими георгинами, браслет, россыпь журналов, миски с фруктами, лампочки и книги. Снаружи – потрепанный осенний сад, пожухлые цветы, длинные уютные тени. Проходящий поезд. С каждым днем она ощущала, как что-то подкрадывается всё ближе. Если это происходит с кем-то, если творится немыслимая жестокость, как она может быть счастлива: вот настоящий вопрос существования. Знание сидело занозой в ее телесности. Будет ли она однажды вспоминать этот момент, корчась в подворотне или сидя в тюрьме? Что-то надвигалось. Кэти не могла успокоиться. Она знала. Она знала.

Может, лучше просто сидеть на диване с маленькой новой собачкой? Новая собачка, к которой у Кэти появился доступ, – это лабрадор, восьми недель от роду, цвета руссет, потому названный Руфус. Она зашла к нему на чай, а потом еще раз через несколько дней. Оба раза он поначалу целую минуту прятался на кухне, избегая зрительного контакта, прежде чем снова вернуться к своим щенячьим делам. Пухлый, с огромными лапами-шлепками, то и дело о них запинался. Он пока не мог сам вскарабкаться по лестнице, по размеру он идеально подходил для того, чтоб его носили на руках, такой довольный и сладкий, он развалился на пледе от «Миссони», породистый товарищ, готовый невозмутимо позировать для фотосессии в стиле Брюса Вебера.

Прошлой ночью был ураган, Кэти проснулась, в темноте что-то с треском рвалось. Она ходила из угла в угол, не могла успокоиться, пять раз переложила подушки. На следующий день у нее болела челюсть, как будто она ночь напролет что-то грызла. В доме воняло краской, сидя на кухне можно было получить легкое отравление. Мебель то и дело исчезала, сад скрывался под листьями, сырыми, зелеными, пятнистыми, внеплановыми. Она решила продать свою квартиру, некогда предполагаемое вложение, снова. Она решила купить новую, снова. Она хотела собаку, с длинными ногами и длинной мордой, она хотела новое пальто, новую фигуру, новый договор аренды на жизнь. Ноги, которые куда-то идут, крепкий сон усталого человека.