Compesce mentem (СИ)

Приснившийся кошмар никак не желал отпускать своего пленника, напоминая о себе дрожью в руках и сбившимся дыханием. Дин постарался взять себя в руки, как-никак ему было не в первой: после той ночи кошмары были вечными спутниками его сновидений, он уже даже не помнил, когда ему удавалось нормально поспать. Но если бы кошмары были только кошмарами. Самое страшное, что та ночь, снившаяся ему постоянно, ужасная, сумасшедшая ночь, навсегда разделившая жизнь Винчестеров на «до» и «после», была реальностью. В каждом сне он снова стоял при свете луны на поляне посреди леса и видел, как один единственный выстрел может навсегда разрушить то, что он так тщательно оберегал. Каждую ночь мозг, словно издеваясь, посылал видения произошедших событий, жестоко не позволяя ему забыть ни одной грёбаной подробности. Вот сухие листья у него под ногами, вот влажные глаза Сэма, в которых столько страха, сколько сам Дин никогда не видел, вот неестественно прямая спина Джона и пистолет в его руках… Он помнил всё. Он никогда не сможет забыть.

Даже сейчас, по прошествии сколького времени, эта картина словно отпечаталась в его глазах. И всё еще были свежи эмоции, которые в ту ночь заставляли его захлебываться несправедливыми слезами.

«Так, не время раскисать, придурок», — проговорил про себя Дин. Он слегка нервным движением протёр лоб, убирая собравшийся холодный пот с кожи, и слегка встряхнул плечами. Вечная мантра по утрам стала почти что привычкой. «Веди себя, словно ничего не произошло: улыбайся, готовь завтрак, обязательно дай Сэмми подзатыльник перед школой». Всё это Дин делал уже машинально, совершенно не напрягаясь, чтобы навесить на своё лицо безупречную улыбку.

Ты справишься, Дин.

Он справился тогда, а значит справится и сейчас.

Винчестер быстро спустился вниз по лестнице, недовольно скривившись, когда старые сухие доски прогнулись под его весом с неприятным скрипом. Быстрым шагом он добрался до холодильника, подхватил пару яиц, бекон. Одной рукой взял пакет с молоком и тут же, сделав пару глотков, едва сдержал приступ отвращения, без колебаний выкинул пакет в мусор. Кажется, им давно пора было выбраться в город за новой порцией продуктов. Бобби обещал помочь с деньгами в этом месяце, хотя Дин уже в сотый раз уверял его, что справится и сам. И так старик платит за арендованный дом.

Разбив пару яиц над сковородкой, Дин сделал газ потише и вернулся к лестнице, быстро забравшись по ней на второй этаж. Найдя нужную комнату, он распахнул дверь и покосился на гору одеял, возвышавшихся на кровати, с долей возмущения.

— Проснись и пой, Сэмми! День уже начался, и спящей красавице давно пора в школу, — он безжалостно сдернул одеяло с туши брата. — Прекрасного принца здесь нет. Есть только я, но целовать тебя не собираюсь, как ни проси.

— Отвянь, — пробормотало недовольно сонное распатланное чудо, даже не думая подниматься. Сэм свернулся всем своим подростковым, уже вытянувшимся телом в клубок, и Дин не смог сдержать смешка. Скоро мелкий и его в росте догонит, не успеешь оглянуться.

— Давай-давай, не то опоздаешь, — прикрикнул Дин и умчался спасать готовую вот-вот подгореть яичницу, запах которой распространялся на весь дом. При этом он старался создать за собой как можно больше шума, прекрасно зная, насколько Сэму это может не понравиться.

Как он и думал, мелкий не заставил себя ждать. Через десять минут на кухню спустилась сонная обиженная туша, еле-еле передвигающаяся на своих ногах, но уже одетая и тянущая за собой огромный рюкзак с учебниками.

Дин подавил печальную улыбку, вспомнив, что когда-то будить Сэма по утрам совсем не было необходимостью. Тот сам выпрыгивал из кровати в семь утра, расталкивал Дина и, сияя от радости и предвкушения, мчался на пути к школе. Теперь же, по определенным причинам, днём мелкий выглядел словно выжатый лимон.

Дин поставил на стол две тарелки и один стакан воды.

— Яичница готова.

— По запаху она была готова еще пять минут назад, — проворчал Сэм, присаживаясь на стул.

— Эй, осторожнее, злой Гринч, не то она сгорит под твоим ненавидящим взглядом.

Мелкий промолчал, но его взгляд, будто бы действительно стремившийся уничтожить ненавистную яичницу, какое-то время не отрывался от поставленной Дином тарелки, а после Сэм нехотя взялся за вилку.

— Кто-то явно не в настроении с утра, — прокомментировал увиденное Дин.

— Захлопнись, — фыркнул мелкий.

Сейчас Сэму было тринадцать, он вредничал, острил и постоянно строил недовольную мордашку. Дин даже не знал, когда с младшим братом было проще: сейчас или в глубоком детстве, когда тот даже ходить толком не умел и знал одно только слово.

— Сегодня сам доберешься до дома, я задержусь на работе, — объявил Дин, заталкивая в себя всю яичницу разом, и Сэм еле-еле разбирал то, что он говорил. — Стив попросил закрыть мастерскую чуть попозже, сам он куда-то умотает к вечеру.

— Прекрасно! — прозвучало в ответ более бодро, чем раньше.

— О, не жалуйся, — посмеиваясь, сказал Дин, видя, что брат гримасничает. — Я знаю, как ты любишь вместе ездить.