Code. Носители

На минуту представился самый первый их взгляд: сразу же почувствуют волну эйфории или чуть погодя? Через час, например? У всех, говорят, по-разному. Хоть бы сразу, а то Чарли уже устал ждать…

Он глянул на расписание самолетов в телефоне, который ему запрещалось иметь. Розмари уже час как приземлилась в международном аэропорту Алана Тьюринга, и, судя по приложению робо-такси, ждать ее следовало с минуты на минуту. Чарли допил колу – и в этот миг отовсюду зазвонило и завибрировало: это все гаджеты в пабе разом приняли сообщение. Его же, грошовый, со скрытым номером, молчал. Что там такое случилось?

Хотелось еще колы, и Чарли махнул официантке, однако она уставилась в телефон и о чем-то оживленно говорила с коллегой. Тут они синхронно обратили к Чарли одинаково настороженные лица. Шепнули бармену – та же реакция.

Плохо дело…

Глава 76 Флик, Бирмингем

По пути на открытие выставки Флик большей частью молчала. Сидя в вертолете, Элайджа то обговаривал грядущую ночь со своим агентом Дженной, то в вирт-шлеме осматривал галерею и отдавал последние распоряжения куратору, куда что передвинуть.

За четыре часа в воздухе Флик проронила всего с десяток-другой слов, глядя на землю, где зелень все отчетливее сдавала позиции под натиском железобетонных джунглей.

Элайджа нежно погладил ее по руке.

– Хочу перед тобой извиниться, – начал он.

– За что?

– За свою бестолковость. Видел, что тебе плохо, а не поддержал… После выставки все станет как прежде. Спасибо, что потерпела. Жду не дождусь твоей реакции!

Он поцеловал Флик, взяв за подбородок. Что-что, а нежности Элайджи ей будет не хватать. Доверие к тому, кто нажился на убийствах Кристофера, улетучилось почти целиком. Конец отношениям. Конец и жизни в Олдборо. Поначалу тянуло скрыться из города еще вчера, прихватив комплект первой необходимости, но враги на хвосте не сидели, так что разумнее было перелететь на следующий день в третий по размерам мегаполис страны, а уже оттуда– куда душе угодно. Благо он почти в самом центре Великобритании.

Вскоре машина уже довезла всех от вертолетной площадки к галерее имени Мэри Расселл; Флик всю дорогу было не по себе. Из салона она вылезла последней, как вдруг из ниоткуда возник папарацци.

– Ты иди, я догоню, – сказала она Элайдже, закрываясь от объектива.

Его улыбка померкла.

– Я хотел появиться вместе с тобой. Может, сделаешь исключение? Фотографы не укусят.

– Лучше я чуть позже.

Элайджа кивнул и поцеловал ее в лоб. Дождавшись, когда он скроется за дверями, Флик сама поднялась по бетонным ступеням и показала на входе пригласительный билет.

Запруженный зал был сплошь в экспонатах – от размаха выставки у Флик захватило дух. На фоне белых стен при достойном, дорогом освещении его портреты покоряли куда сильнее, чем в олдборосской галерейке. Одни работы она помнила оттуда, другие – из дома, третьи же видела впервые.

В душе нежданно-негаданно проснулась гордость за Элайджу. А стоило Флик увидеть мраморную голову, к которой приложила руку, она тотчас узнала свои глаза. То ли от самой скульптуры, то ли от гормонов, но глаза моментально наполнились слезами.

Флик вытерла лицо салфеткой с подноса официанта, и в эту минуту шум вокруг начал стихать. Толпа перетекла в главный зал, где Дженна под аплодисменты представила Элайджу и передала ему слово. За ним виднелся занавес. Флик отошла в задний ряд, подальше от снимающих на телефон и смарт-очки.

Элайджа откашлялся.

– Друзья и близкие знают, что словам я предпочитаю образы. Пусть мое творчество говорит само за себя, поэтому не буду долго распинаться. – Он поводил глазами по толпе, явно высматривая Флик. – То, что вы увидите – плоды долгих трудов, которые я не довел бы до конца в одиночку. Благодарю всех, кто меня поддерживал, но отдельное спасибо музе, воодушевившей меня сплести искусство живое и цифровое, – она сейчас здесь, с нами. Ты стойко сносила мое отсутствие и нежелание говорить о проекте, а сегодня переступила через свою нелюбовь к шумным городам, чтобы узреть шедевр, вдохновением для которого стала. Эту работу я посвящаю тебе.

Элайджа отошел в сторону, сбрасывая занавес на пол, и перед посетителями возникла метровая голограмма человека. Флик тут же прикрыла рот обеими руками.

Она смотрела на саму себя.

Голограмма выросла, за ней появилась вторая, третья – и все в разных образах. Первая Флик уже стала с два метра и под овации пошла прямо сквозь зрителей, а следом еще копия, еще…

– Что ты натворил?! – громко охнула она.

Настоящую Флик у выхода они прошли насквозь самой последней, прежде чем исчезнуть в стене и опять возникнуть в случайном месте зала. Она в ужасе лавировала между своими изображениями, но их была тьма – не увернешься. Публика пришла в восторг: зрители тыкали в голограммы, пытаясь лопнуть их на манер мыльных пузырей, снимали видео, фото, делали селфи…

Все действо было хуже ночного кошмара наяву. Элайджа спалил ее наихудшим образом.

Он поймал взгляд Флик и подошел с довольной улыбкой до ушей, ожидая похвал.

– Хватит! – перекричала она гвалт публики.

– Тебе не нравится?