Coagulopathies (ЛП)

Вы сказали, что невежливо обнюхивать людей,

но вы же первым меня обнюхали, когда я пришла к вам попросить еще таблеток.

Да, сегодня я в настроении идти напролом. Очень хорошо помню, как профессор Рен обнюхал мою шею после первого дня на суппрессантах, и никакого разрешения он не спрашивал.

Ответ приходит, когда я открываю дверь в свою комнату. Я останавливаюсь и прислоняюсь к стене.

это было другое

Ага. Знала, что вы так и скажете.

приходите в мой кабинет.

у меня есть еще «пастилки» для вас, потому что завтра я уйду сразу после занятий.

Я немедленно требую ответить, куда это он собирается, не в силах заткнуться.

— Дерьмо, — я шиплю. — Извините… не хотела.

Куда?

Извините. Не хотела. Я могу зайти сейчас.

хорошо

Просто с ума сойти, как же естественно у меня выходит быть властной и помешанной на контроле. Я понимаю, что веду себя грубо только потому, что мне так сказал профессор Рен и его книжки.

Когда я подхожу, кабинет пуст, но спустя минуту или две я слышу тяжелые шаги в моем направлении. Профессор Рен позвякивает ключами, и я торопливо отступаю, давая ему войти первым, и он вваливается внутрь, держа в руке целую стопку книг и поверх ноутбук, а затем бросает ключи на стол.

— Зовите их пастилками, мисс Ниима, — раздраженно требует он, как только я закрываю за нами дверь.

Я киваю. Ну упс.

На нем сегодня черный свитер, и рукава подкатаны к локтям, выставляя на всеобщее обозрение регистрационный браслет. И татуировки. На одной руке из-под рукава выглядывает целый лес, но чтобы сказать больше, нужно подойти поближе, а это опасно.

Профессор Рен открывает ящик и выдает мне еще семь таблеток. Я бормочу спасибо и прячу их в сумку к остальным.

— Завтра мы снова будем повторять деривативы, — говорит он. — Я свободен в понедельник, если вам понадобится помощь.

— Окей. Спасибо, — я запихиваю таблетки в кармашек. — Удачно вам завтра отдохнуть. Мы с Финном и Роуз сегодня собираемся выбраться потусить. Мне намного лучше, когда не давлю на нее, так что…

— Вы будете пить?

— Да, а что?

Он закатывает глаза и закрывает ящик стола. Ну что? Мне восемнадцать, и я студентка; конечно, я собираюсь напиться со своими друзьями.

Я скрещиваю руки на груди, будто обороняясь:

— Мы просто посидим в баре. Это безопасно.

— Я беспокоюсь о вашем поведении больше, чем о ком-то еще, — профессор Рен стучит по телефону, и я краснею, вспомнив. — Вы не умеете пить.

— Это было всего один раз, и Роуз меня подначивала!

— Поэтому вы и дальше хотите рисковать всем?

— Я просто не хочу быть отшельником вроде вас и провести остаток дней взаперти, — огрызаюсь я.

На секунду он ошеломлен, а затем моргает и хмурится еще сильнее. Упс. Вот это было очень жестоко, я же совсем его не знаю.

Рен проводит рукой по отросшим волосам, кончиками прядей достающим до плеч, а затем качает головой и трет рот ладонью. Я пытаюсь извиниться, но он обрывает меня.

— Вы избалованная, ленивая… считаете, вам все можно? Точно такая же, как заносчивые Альфы, с которыми я рос.

— Мне очень жаль.

Он смотрит на меня, стиснув зубы:

— Не предлагайте мне еще одно свое лицемерное извинение, мисс Ниима. Вам не жаль. Вам никогда не жаль, — его ладони с хлопком опускаются на стол, и он наклоняется ко мне. — Я знаю, о чем вы думаете каждый раз, когда выдаете мне свое «извините». Я знаю, каким вы на самом деле меня считаете.

Сердце в груди бешено колотится. Это все действительно происходит, прямо сейчас. Меня злит, что он не может просто заткнуться и принять мои извинения, как подобает правильному Омеге, и я не вижу ничего плохого в том, чтобы критиковать его стиль жизни. Он должен заткнуться.

— Ничего не могу с собой поделать, — хрипло бормочу я.

— Можете, но вы настолько ленивы, что даже подумать не хотите об этом, — он вздергивает брови. — Собираетесь плыть по течению, не прилагая к этому никаких усилий, и все твердите, что ничего не можете поделать, чтобы свалить вину за свое поведение на кого-нибудь еще. Вы эгоистичная, избалованная Альфа.

— Я не избалованная. Я выросла в нищете… и у меня никого не было…

Он бьет кулаком по столу, и я подпрыгиваю от неожиданности.

— Вы Альфа, — профессор Рен скалится. — И привилегии, которыми вы обладаете, поистине безграничны.

Привилегии? Да какие это привилегии?

Меня накрывает так, что я ничего не вижу, просто сжимаю губы, пока они не превращаются в тонкую полоску, и старательно отвожу взгляд в пол, сражаясь с желанием посмотреть ему в глаза. Привилегии? Нет у меня никаких чертовых привилегий. В голосовых сообщения я вроде бы все ему рассказала, как росла в приюте, так что не думаю, что это дало мне хоть какое-то преимущество.

Униженная, я разворачиваюсь, собираясь уйти. Но стоит только открыть дверь, как Рен захлопывает ее, навалившись позади меня.

— Простите, — бормочет он.

Я пялюсь на дверную ручку, в которую вцепилась трясущимися пальцами. Да мне плевать на его извинения. Я устала от того, что он проецирует все свое недовольство на меня.

— Вы жестокий человек, — я справляюсь с желанием заплакать.

— Я знаю. Я проецирую.