Coagulopathies (ЛП)

Я читаю дальше, задаваясь вопросом, может, он ошибся, но вебсайт подтверждает, что это контролируемое вещество и супрессант, похожий на тот, что принимает Роуз. Там еще полно данных о побочных эффектах и взаимодействии с другими лекарственными средствами, но я это читать не собираюсь. Может, профессор Рен собирался дать мне что-то другое? Зачем ему…

А затем мне вспоминается тот странный прощальный разговор, случившийся в среду, когда он пожелал мне выздоровления, хотя я сказала, что не больна. И тогда он заявил, что это еще случится.

Какая-то часть меня хочет ворваться обратно в его кабинет и швырнуть таблетку прямо в лицо. Я злюсь, потому что он сделал точно такое же тупое предположение, что и Роуз с Финном, но… нельзя отрицать, что и так понятно.

Я опускаюсь на край кровати, пялясь на таблетку на ладони. Нужно записаться к доктору, заплатить за анализ крови, убедиться, что со мной происходят гормональные изменения, и я действительно то, на что они намекают. Ведь они все еще могут ошибаться.

Вместо этого я проглатываю таблетку и отправляю емэйл.

ОТВ: Тест

Здравствуйте,

Спасибо за вашу помощь

Рей Ниима

25 октября 16:21

Я ложусь навзничь, разглядывая потолок, в ожидании, когда же подействует лекарство. К счастью, ничего не происходит. И я такая же злая и вспотевшая, как и две последние недели, так что это доказывает, что все ошибались на мой счет. Жизнь останется прежней.

Но когда я просыпаюсь, то понимаю, что ошибалась. Как всегда.

========== 7: Disseminate ==========

Стоит только выпить таблетку, как быстро до меня начинает доходить, до чего же сильно она мне была нужна. И, хотя поначалу это ужасно бесит, пока я валяюсь на кровати, пялясь в потолок, потливость и бессмысленное раздражение сами собой исчезают. Просто я терпеть не могу оказываться неправой. Ненавижу.

Но увы, профессор Рен и Роуз были правы, так что у меня серьезные проблемы. Помимо того, что я оказалась Альфой, и теперь мне нужно пройти регистрацию и стать социальным изгоем, я где-то должна брать супрессанты, если хочу дальше жить нормально, а они совсем не дешевые.

Я зажевываю нижнюю губу. Может, просто скрыть это ото всех — нужно только где-то достать еще Супральфы. И Роуз говорить не буду, или кому-то еще, так как теперь нужно по возможности избегать официальной регистрации. Должен же быть какой-то выход из этого — сидеть тише воды, ниже радаров…

Но без таблеток никак, и я знаю только одного человека, что может достать их для меня.

Сейчас утро вторника, так что у меня остается всего пара часов, пока Супральфа не выветрится из моего организма. Можно даже не париться об очередном емэйле, я точно знаю, что Рен должен торчать в своем кабинете как обычно, ничем толком не занимаясь.

Я принимаю душ и чищу зубы, но какая-то часть моего мозга все еще отказывается принимать правду. Я Альфа. Этого не могло случиться, потому что женщины не должны становиться Альфами, но так уж вышло. Если кто-то узнает, моей нормальной жизни конец, так что нужно скрывать правду от Роуз и остальных любой ценой.

Если я, конечно же, не горю желанием пройти регистрацию. И стать узником государства. Под их вечным наблюдением.

Неа. Ни за что.

Я направляюсь к кабинету профессора Рена к полудню, удивительным образом не такая раздраженная, невидимая хватка на горле разжалась, и кожу больше не покалывает. Я делаю глубокий вдох, но не чувствую даже слабых остатков запахов Омег, что обычно циркулируют в затхлом воздухе коридоров. Забавно, я даже Роуз не смогу учуять. Это хорошо. Может, хоть теперь она вернется обратно в нашу комнату.

…Может. Или это плохая идея.

Я заворачиваю за угол, проходя мимо парочки, несущейся на занятия, и иду к кабинету. Да, как я и предполагала, дверь закрыта, но внутри горит свет, так что я стучусь.

Тишина. Что-то шуршит, слышится скрежет ножек кресла по полу и приближающиеся шаги. А затем щелкает замок, и дверь открывается.

Профессор Рен выглядит намного лучше, чем на прошлой неделе — черт, да даже со вчерашней встречи улучшения налицо. Он поправляет очки на переносице и ожидающе поднимает брови, и вся моя смелость внезапно куда-то девается. Как мне попросить еще? Вот так просто взять и сказать?

— Я… — голос срывается, и я откашливаюсь. — Можно мне пастилку?

— Уже?

Он высовывается дальше, внимательно оглядывая оба конца пустого коридора. Я растерянно смаргиваю, и внезапно он обхватывает пальцами мою челюсть, поворачивая и открывая беззащитное горло, так грубо и резко, что я дергаюсь назад. Какого хрена?! А ну убрал руки!

Но профессору Рену, похоже, плевать. Он дергает меня за плечо, втаскивая в свой кабинет и захлопывая за нами дверь. Я и пошевелиться не могу, вжатая в эту чертову дверь с внутренней стороны, когда он наклоняется ко мне, нависая сверху и нарушая все возможные границы личного пространства. Его рот слишком близко к моему горлу, и Рен шумно вдыхает. Это обнюхивание. И вообще-то это непозволительно.