Clouds of Glory

Почти полчаса, пока в лесу темнели лишь ярко-оранжевые вспышки орудий, шум артиллерии заглушал все остальные звуки. Затем с обеих сторон поля Ли услышал пронзительный крик повстанцев, когда вся линия Конфедерации двинулась вперед. Чарльз Пейдж, корреспондент газеты New York Tribune, стоял на склоне прямо за тем лесом, когда "брызги свинца мятежников поднимали маленькие пылинки" вокруг него. Он описал, как яростный крик повстанцев возвышался над "непрекращающимся грохотом мушкетов", и, будучи северянином, добавил: "Там есть и ликование, и вопли, потому что наши люди ликуют, а они, как другие дикари, вопят".

Пейдж описал, каково было находиться по другую сторону этого наступления, и "ужасную стрельбу, которая раздавалась из этой затянутой дымом долины", когда Джексон слева от Конфедерации и Лонгстрит справа пытались развернуть оба фланга Портера, а бригада Худа, яростно крича, вела наступление на центр линии Союза. "Огонь становился все быстрее. Так же, как и темп движения людей. Они падали сотнями, но без перерыва в выравнивании. ...они спускались по склону к болоту. Уже тысяча человек упала, но из атакующей дивизии не было сделано ни одного выстрела. Люди находились в двадцати ярдах от передовой линии федералов - в десяти, и вдруг, словно страх охватил каждое сердце, федералы покидали свои укрепления, бежали, бросали оружие. . . . Они бросились вверх по холму и через вторую линию, а затем, когда "голубые кадеты" рассеялись в беспорядочную массу, конфедераты дали залп, и каждая пуля попала в цель". Адъютант Ли майор Тейлор, не склонный к преувеличениям, проехал по полю, где люди Худа совершили наступление, и заметил, что ему "пришлось быть очень осторожным, направляя свою лошадь, чтобы не задеть мертвого или раненого федерального солдата".

Федералы сражались гораздо лучше, чем можно предположить из слов Пейджа, но атака Лонгстрита на крайний левый фланг федералов эффективно развернула фланг Портера, и в этот момент линия Союза начала рушиться. К 7 часам вечера "наши офицеры благоразумно приказали своим людям отступать; приказ не был выполнен столь благоразумно, потому что они побежали назад, разбитые, беспорядочные, разгромленные". Одновременно с этим раненые и те, кто скрывался в зданиях, использовавшихся в качестве госпиталей, охватила паника, то ли от нескольких безлошадных лошадей, бешено метавшихся по полю, то ли от мгновенного чутья на бегство, не известно. Разношерстная толпа устремилась к мостам". Тем не менее, некоторые федеральные части продолжали сражаться среди хаоса. Батарея из двадцати орудий "открыла ужасающий огонь из канистр * с короткой дистанции. Враг отшатнулся. Мост в Лоди [где двадцатисемилетний генерал Наполеон Бонапарт собрал свои войска в трудных условиях в 1796 году] не был и вполовину таким ужасным". С наступлением темноты поле боя превратилось в место смятения, резни и паники. Пейдж описывал: "Десятки безлошадных, испуганных лошадей мчатся во все стороны; пули, пролетая мимо, предупреждают об опасности; каждую минуту человек сражен; повозки, санитарные машины и пушки преграждают путь; раненые хромают, стонут и истекают кровью среди толпы".

Давка отступающей армии Портера была настолько велика, что самому Пейджу удалось перебраться через мост на южный берег Чикахомини только после 11 часов вечера. Он отметил, что "с поля боя привезли мало убитых и не половину раненых". *.

Конфедераты провели ночь на поле боя. Те, кто мог, спали, но большинству не давали уснуть крики раненых и молчаливое присутствие множества мертвых.

Ли одержал свою первую победу.

Мельница Гейнса в одночасье сделала Ли не только южным героем, но и героем Юга. До сих пор его затмевали Джозеф Э. Джонстон и Джексон. Теперь же, в двух сражениях, проведенных всего за сорок восемь часов, он прорвал осаду Ричмонда и заставил Макклеллана отступить с армией, более чем в два раза превосходящей его собственную. Все упускали из виду, что оба сражения были плохо спланированы и проведены, а при Механиксвилле он едва успел ввести в бой треть своей армии. На Юге Ли не мог ошибиться, а на Севере, благодаря своему достоинству и джентльменскому поведению, а также своим победам, он приобрел чудесную репутацию, которая поддерживалась тем, что ни один генерал Союза не смог одержать над ним решительную победу на поле боя до третьего дня Геттисберга в июле 1863 года, несмотря на многочисленные недостатки армии Конфедерации в живой силе, снабжении и материалах.