Circus Monster

Мужской голос стал явно выше, развеивая в детских глазах весь прежний ангельский мираж. Девочка продолжала судорожно справляться с последствиями опрокинутого ведра и могла бы своим молчанием навлечь ещё больше гнева. Рука мистера Горша уже хотела замахнуться тростью, но прикосновение директрисы остановило его.

– Немая, природа обделила её и в этом. Оставим столь неприятный инцидент. Но что же мы у входа, в самом деле? Пойдёмте ко мне в кабинет.

«Немая?.. – в глазах гостя неожиданно гнев сменился внимательностью. – Весьма хорошее качество, когда нужны неболтливые…»

Фоном под мысли мистера Горша все ещё звучала наигранная речь директрисы:

– Вы ведь по какому-то делу ко мне? Такой занятой человек, как Вы, наверняка, не может просто так зайти к старой вдове, чтобы попить чаю.

– К большому своему стыду, мисс Нильсон. И я, действительно, пришёл к Вам не просто так…

Их голоса отдалялись всё дальше по коридору, пока детские руки поспешно собирали с пола воду обратно в ведро. Кае было всего восемь. Острые коленки доставали ей почти до шеи. Сложно сказать, что было причиной такой гибкости: возраст или худоба, свидетельствующая о недоедании и, как следствие, недостаточной развитости мышц. Кая являлась одной из самых слабеньких среди своих сверстников, но удивительным образом ей это даже играло на пользу. За исключением того, что и так скудную еду постоянно отбирали те, кто сильнее, её редко замечали. Маленький немой призрак. Её внешний вид казался таким жалким, что даже не становился достойным для издевательств более сильных. Избиение такого тщедушного тельца старшим ребятам, видимо, казалось, столь скучным занятием, что она закономерно не попадала в фокус их внимания.

Физическая недоразвитость и психологическая забитость переросла в ещё один внешний дефект. Кая не говорила. Не произносила ни единого звука, хотя ротовая полость от рождения была без изъянов. Она понимала речь, знала слова, но не могла выпустить их из себя. Конечно, причиной этому стали нарушения в психике и некоторые физические дефекты в горле. Отсутствие способности к речепроизводству ещё больше отдаляло Каю от общества, делало её нелюдимой, серой, незаметной. Даже чёрные волосы были какими-то блеклыми, словно их посыпали песком.

Мимо прошла Амелия, вынося ведро с грязной водой на улицу. Лишь одним годом она превосходила Каю по возрасту, но внешне казалась старше на несколько лет. Этим происшествием младшая неожиданно привлекла к себе её внимание. Амелия словно бы впервые увидела это немое существо, но быстро потеряла к нему интерес.

Тогда Кая ещё не знала, что на неё в то утро обратила внимание не только старшая девочка. Где-то через час она снова стояла перед неким мистером Горша и директрисой.

– Скажи, дитя, ты и правда ничего не можешь сказать? – мужчина опёрся на свои колени и пристально смотрел на затравленное существо, низко понурившее голову. – Ты понимаешь меня?

Лёгкий кивок головой полностью удовлетворил гостя, и он довольно выпрямился.

– Право, мистер Горша, у нас есть и более расторопные ребята.

– Меня устраивает этот вариант. Я думаю, мы договорились. – Кая не увидела, как над её головой старой владелице приюта был передан небольшой конверт. А мужской голос снова обратился в сторону низко опущенной головки: – Бери свои вещи и иди за мной.

Возле приюта мистера Горша ожидала машина. Девочка недоверчиво смотрела на глянцевого железного монстра и долго не могла поверить, что оказалась внутри. Мгновения, проведённые в дороге, оказались чем-то невероятным! Они словно летели! А за стеклом мелькали другие машины, улицы, люди… Эти впечатления остались в памяти Каи как нечто волшебное на всю жизнь! Вторым таким эмоциональным потрясением стали цирковые выступления, которые уже через несколько месяцев стали для Каи чем-то обыденным и повседневным, особенно на фоне разворачивающейся жизни в закулисье. Мистер Горша оказался директором шатрового цирка, который после долгих бродячих лет остепенился и разросся на окраине города. Жизнь Каи изменилась слабо. На ней лежал весь черный труд, который трудно было как-то обозначить одним словом. Уборка клеток и сцены, мытье полов, помощь в готовке, штопанье старых цирковых костюмов и всё, что будет поручено ей членами труппы. Труд был совсем не легче, чем в приюте. Здесь также никто не делал Кае скидку на возраст, и, напротив, использовали её труд по максимум. Должна же она отрабатывать хлеб, которым её кормят! Однако питаться она здесь стала немного сытнее, а ещё здесь не было старой мисс Нильсон, отчего инстинктивный страх наказаний стал несколько ослабевать.

***