Чужой: Завет

«А может, и то, и другое», – настороженно подумал он. Судя по архитектуре, это была более старая часть здания, скорее похожая на катакомбы, чем на помещение, которым часто пользовались. Здесь царил безукоризненный порядок, но как раз это Орама не удивило: не при наличии синтета, у которого имелись годы на то, чтобы организовать рабочее пространство. Полки вдоль стен были уставлены находками, собранными за десять лет. Против воли Орам восхитился разнообразием материала, который сумел накопить Дэвид – было похоже, что найденное взято из города.

При этом было очевидно, что не все артефакты имеют местное происхождение. Здесь были вещи, говорившие о разнообразных талантах самого Дэвида – от скульптуры до каллиграфии – и о его познаниях в абстрактном и реалистическом искусстве. На огромном столе, занимавшем центр комнаты, Орам увидел нечто, что могло быть как тонким срезом хорошо отполированного дерева, так и толстым листом самодельной бумаги. Учитывая десять лет, в течение которых можно было практиковаться, Дэвид легко мог освоить навык изготовления бумаги. А лес неподалеку предоставлял щедрый запас сырья.

На бумаге – если на столе лежала именно она – была начерчена сложная решетка. В центре каждой ячейки было приколото – или прицеплено как-то иначе – существо. Некоторые экземпляры сохранились целыми, но некоторые частично, а некоторые и полностью были препарированы. Все выглядело очень аккуратно и строго, в точности так, как это можно увидеть в частной лаборатории какого-нибудь богатого любителя на Земле.

Перед Орамом раскинулась собственная «кунсткамера» Дэвида. Хотя, возможно, синтет рассматривал ее как трофейную залу. В любом случае, в его голосе без сомнений угадывались нотки гордости, когда он указал на великолепно сделанный экспонат:

– Как вы можете видеть, за эти годы я стал чем-то вроде зоолога-любителя. Конечно, дилетантом. Я пытался включить сюда и ботанику, но меня быстро поглотило изучение минимума выжившей фауны, так что я не мог выделить время на флору. Даже при наличии, казалось бы, большого срока – целых десяти лет.

Все еще с карабином наготове, Орам проследовал за синтетом. Стены подпирали разнообразные предметы, разложенные на небольших столиках или стоявшие сами по себе – комната была пещерой чудес. И даже капитан не мог противиться ее странной притягательности.

Его взгляд привлекла лежавшая на столе огромная фигура Инженера. С хирургической точностью тело было лишено внешних слоев жира, кожи и мускулов – сохранились только сухожилия и кости, образуя аккуратную систему, напоминавшую транспортную сеть.

Дэвид заметил восхищение Орама, даром что оружие капитана все еще было нацелено в его направлении.

– Как вы можете видеть, я не тратил времени зря. По своей природе я должен быть занят делом. Мой разум должен постоянно практиковаться, чтобы не пасть жертвой расстройства и праздности, – он указал на массивное тело Инженера. – Создать этот образец было особенно трудно – и работа была грязной. Можете себе представить. К счастью, вокруг были тысячи экземпляров, так что я мог практиковаться, сколько хотел, перед тем как наконец-то все правильно выполнить.

Он дружелюбно улыбнулся, словно рассказывал о подготовительных работах для приготовления сложного обеда.

Остановившись у другого длинного, хотя и не такого массивного стола, как тот, что был в центре комнаты, он указал на стойку с несколькими прозрачными ампулами странного дизайна. Каждая была заполнена черной жидкостью и выглядела надежно запечатанной.

– Изначальный вирус, с корабля, на котором я сюда прибыл. Несмотря на кажущуюся хрупкость, сосуды сделаны вовсе не из обычного стекла, они очень прочные. Факт, которому я очень рад – как вы можете себе представить. Не из-за себя, а из-за Элизабет.

Орам наклонился ближе, чтобы лучше видеть, и понял, что вопреки всему он заинтригован. Содержимое этой комнаты было удивительным – от стола с существами до этих простых бутылок с невзрачной, но потенциально кошмарно опасной жидкостью.

Пока они обходили комнату, Дэвид с энтузиазмом указывал на выдающиеся образцы своей работы. В конце он вернул внимание столу в центре.

– Патоген принял разные формы, он доказал высокую способность к мутации, – пояснил он. – Дьявольски изобретательно, надо сказать. Скорость, с которой он мутирует, – одна из определяющих характеристик, которая делает его таким эффективным оружием. Как придумать защиту против чего-то, что способно постоянно меняться, реагируя на окружающее? Как иммунная система тела может защитить сама себя?

– Нужен генетически запрограммированный вирус, созданный для противодействия, или же белые кровяные тельца человека тут же столкнутся с адаптивностью патогена, который будет противостоять защите, и так далее, – продолжал Дэвид.

Обернувшись, он указал на ампулы с черным содержимым.