Чужой: Завет

Один раз он уже побывал в похожем – в таком жила Элизабет Шоу – и сейчас продолжал изучать другие. Большая часть была пуста, в других находились загадочные образцы того, что могло быть технологией или искусством Инженеров. Он уже был готов признать, что здесь нет ничего интересного, когда подошел к последнему алькову в длинной цепи проемов.

И здесь он наткнулся на обиталище Дэвида. Не то чтобы его двойник нуждался в убежище для комфорта, но оно было полезно ему как место, где можно хранить интересные или нужные вещи. Здесь же, как оказалось, хранилось много всего.

В первую очередь, альков был полон рисунков. Буквально полон – от увешанных стен до стопок на полу. Их число, точность, и мастерство исполнения были Уолтеру полностью знакомы – поскольку он сам пытался делать нечто похожее, стиль должен был ожидаемо совпадать.

Здесь были сотни рисунков. На них изображались Инженеры – так, как, вероятно, должны были выглядеть при жизни. Экзотические флора и фауна. Доисторические млекопитающие. Люди – как современные, так и древние. Каждая работа была изумительно детализирована и прекрасно выполнена. Рисунки напоминали Уолтеру работы викторианских художников-пионеров девятнадцатого века, чьи картины предшествовали фотографии и являлись инструментами в развитии человеческих знаний биологии. Он изучал их по одному за раз, выпивал их красоту и восхищался мастерством, с которым они были выполнены.

Не устав от рисунков, но ощущая желание увидеть, какие еще чудеса таит альков, Уолтер вошел глубже. Одна из округлых стен содержала коллекцию музыкальных инструментов. Некоторые он тут же узнал. Другие были непривычного дизайна. Многие были явно сделаны самим Дэвидом – и нельзя было определить, по какому принципу.

В одной из секций находились флейты. Выбрав одну из них, Уолтер в нее подул. Она издала одиночный глухой и жалкий свист. Он попытался снова.

Голос позади него проговорил:

– Ты свистни – я ждать не заставлю[12].

15

Уолтер с удивлением обернулся и узнал Дэвида, стоящего в проходе. То, что Уолтера застали врасплох, было неожиданно – очень неожиданно. Но никаких намеков на то, что это сделали намеренно, или что его близнец подкрался умышленно, не было. Уолтер только осознал, что существует еще некто, кто может двигаться столь же бесшумно, как он сам.

– Ты остриг волосы, – заметил Уолтер. На самом деле Дэвид постригся так, чтобы выглядеть как недавно прибывший двойник. Он вымыл лицо, сбрил бороду и теперь выглядел точь-в-точь как Уолтер. Из всех идентичных двойняшек в мире они теперь были самыми идентичными.

– Я себя позорно запустил, – сказал Дэвид гостю. – Теперь мы еще больше похожи, мы с тобой, – с улыбкой он кивнул на флейту. – Давай. Продолжай.

Уолтер протянул инструмент его создателю.

– Я не могу играть.

– Конечно, можешь. Сядь.

Они сели друг напротив друга, близко. Очень близко. Дэвид наклонился к своему двойнику, чтобы дать указания.

– Держи ее вот так, легко и спокойно. Теперь сожми губы, чтобы создать подобие мундштука, так, чтобы туда мог пройти кончик твоего мизинца. И дуй в край отверстия, а не в середину, как ты пытался. Это открытый инструмент, а не засорившаяся труба. Смотри за мной. Я поставлю пальцы. Давай.

Уолтер поднял изящный инструмент, сжал губы, и направил струю воздуха так, как было сказано, пока Дэвид работал с округлыми отверстиями на корпусе. Результатом стала идеальная последовательность двух нот.

Уолтер удивился, Дэвид остался доволен.

– Очень хорошо. Ми-бемоль к соль. Начало. Всегда должно быть начало. Теперь поставь свои пальцы туда, где расположены мои.

Выполняя указание, Уолтер придвинулся еще ближе. Когда он поставил пальцы в нужную позицию, синтетов разделяла только флейта.

– Ты не удивился, когда меня увидел, – отметил Уолтер. – В группе. Отсутствие твоей реакции меня интригует.

– Каждая миссия нуждается в хорошем синтете, – ответил Дэвид. – Чтобы кто-то делал все те вещи, которые не могут делать люди. Чтобы кто-то делал грязную, опасную работу, которую они делать не станут. Кто-то, кто спасет их от них самих, если возникнет необходимость, – он указал на инструмент. – Нажми на отверстия мягко, словно на них легла бумага.

– Вот так, – Дэвид похвалил двойника, когда Уолтер выполнил указание. – Чуть сильнее, и будет уже слишком, – не сделав паузы, не сменив высокопарной манеры, он добавил: – Я был рядом с нашим прославленным мистером Вейландом, когда он умер.

– С Питером Вейландом? Тем самым Питером Вейландом?

– И никем иным.

– Каким он был?

– Он был человеком. Гениальным, но человеком. Не совсем достойным своего творения. Хотя он, конечно, считал иначе. Это заложено в них природой. И, несмотря на гениальность, он не отличался от прочих. Я думаю, что у них и нет выбора. Когда доходит до вопросов логики и здравого смысла, они имеют склонность к непростительным ошибкам. В конце мне было его жалко. Сложно их не жалеть, не правда ли? Гениальные в столь многом, в конце они словно капризные дети.