Чужой: Завет

– Мне жаль это говорить, но Элизабет умерла при крушении. Вы несомненно заметили, что удар был очень сильным. Я сам выжил только потому, что мой организм более… крепкий.

Взглянув на Уолтера, Дэниелс заметила, что тот заворожен своим двойником. Столь же любопытен был тот факт, что Дэвид никак не отметил их сходство. «Может быть, это что-то, свойственное только синтетам», – решила она. Возможно, Дэвид уже узнал и принял Уолтера каким-то образом, доступным только для них.

Она мысленно сделала себе зарубку спросить об этом Уолтера позже.

Дэвид продолжил:

– Вы видели результат действия патогена. Видели, на что он способен. Когда люди этого сообщества осознали, что происходит, они вывели из строя все свои корабли, чтобы предотвратить возможность распространения вируса за пределы этого мира. Таким образом я оказался брошен здесь на многие годы. Крузо на своем острове.

Человек бы при этом улыбнулся. Дэвид не улыбнулся. Даже для синтета его характер казался Дэниелс несколько странным. Однако, видимо, сказалась долгая изоляция на чужой планете, где не с кем поговорить – будь то человек, компьютер или любая другая форма искусственной жизни. Такое способно повлиять даже на отлично сбалансированный и отстроенный разум, как у синтетов серии Дэвида.

Дэвид подошел к бортику круговой конструкции, взял самодельную кружку, к которой была привязана веревка, и сбросил в проем. Когда она достигла дна, все услышали легкий всплеск. Вытянув ее наверх, синтет вернулся к группе и предложил кружку Лопе. Сержант помедлил, принюхался к содержимому. Отпил глоток. На его усталом, покрытом потом лице появилась легкая ухмылка.

– Здорово. Холодная, – он отпил снова, на этот раз больше и не спеша, затем передал питье с нетерпением ожидавшей Розенталь.

– Часть наших коллег заразилась этим вирусом? – спросила Дэниелс, забирая кружку у Розенталь.

– Похоже на то. Патоген был задуман – «разработан» вероятно более подходящий термин, поскольку на «Прометее» мы сочли создателей генными инженерами, – чтобы инфицировать любые нерастительные формы жизни. Его единственная функция – размножение. И отпрыски не остановятся ни перед чем, чтобы ее осуществить. Таков смысл их существования, заложенный в них Инженерами.

В процессе воспроизводства они убивают. Это элегантный способ вести войну, если об этом задуматься. Или «ставить эксперимент», если кому-то больше нравится такая формулировка. Очень основательный метод очистить мир от нежеланных форм жизни. Даже если уцелел всего один отпрыск, он не остановится, пока не найдет живого носителя. Затем он укоренится и разовьется. Как вы видели, инкубационный период, мутация и взросление происходят с потрясающей скоростью – пока он не «возродится».

– Сам по себе патоген имеет чрезвычайно длинную продолжительность жизни, – продолжал Дэвид. – В подходящей окружающей среде, где он может существовать в стазисе, он может дремать сотни, если не тысячи лет – пока подходящий носитель его не разбудит и не начнет цикл заново. Если его не сдерживать, единственная активация способна сделать любую планету полностью и постоянно необитаемой.

Дэниелс нахмурилась.

– Прежде чем мы спустились, системы нашего корабля просканировали планету на наличие возможных патогенов. У нас самые современные сканеры, но они ничего не обнаружили, – она посмотрела влево. – Уолтер осуществил повторное исследование, как только мы приземлились. И он тоже ничего не нашел.

Дэвид понимающе кивнул.

– Пока вирус дремлет, он абсолютно неактивен. Вашему кораблю и коллеге было нечего обнаруживать – как бы хороши ни были методы их поиска, – он взмахнул рукой. – Он не витает в воздухе, подобно обычным микробам. Способность покоиться в неактивном состоянии очень, очень долгое время – одна из вещей, делающих его столь опасным. Опасным даже для его создателей.

К удивлению Дэниелс, заговорил Орам. Впервые с тех пор, как погибла его жена, голос капитана звучал почти нормально, хотя и, по понятным причинам, встревоженно.

– Кто-то из нас здесь заражен?

Ответ Дэвида был настолько отстраненным, насколько и обнадеживающим:

– К этому времени вы бы уже знали.

Орам кивнул, выражение его лица было напряженным.

– Как бы там ни было, мы не можем рисковать принести вирус на корабль вместе с нами, – встретившись с Дэвидом взглядами, он добавил: – У нас колонизаторская миссия.

Глаза Дэвида блеснули. «Скорее всего, показалось», – подумала Дэниелс. Но на всякий случай она это запомнила.

– В самом деле? Когда экспедиция «Прометея» покинула Землю, колонизация только начиналась. Это было очень дорогим и очень сложным предприятием. Сколько у вас колонистов?

Орам откликнулся на проявленный интерес. Во всяком случае, на эту тему он мог говорить с некоторым авторитетом.

– О, две тысячи, или около того. Зависит, считать ли эмбрионы или нет.