Чужой: Завет

Недалеко ушедшие в боковой коридор Дэниелс и Уолтер нашли несколько ниш меньшего размера. По большей части там хранились гладкие, скрученные предметы неясного назначения. Но один из альковов, что поразило и человека, и синтета, был переделан в подобие жилой комнаты – для человека. Уолтер прошел дальше, чтобы осмотреть другую нишу дальше по коридору, но Дэниелс задержалась и направила внутрь луч фонаря. Ее внимание привлек золотой отблеск. Распятие было последним, что она ожидала увидеть на инопланетном корабле, но ошибки тут быть не могло. С изогнутого куска кабелепровода свисал на цепочке простой золотой крестик.

– Сюда. Я кое-что нашла, – подозвала она Уолтера.

Как всегда соблюдая осторожность, Дэниелс подождала возвращения синтета, чтобы войти внутрь вдвоем. Альков переделали в нечто вроде корабельной каюты. Поставили кое-какую мебель: явно самодельные кровать, стол и стул. Влажность плохо отразилась на всем, что было органическим по природе, но золотое распятие и цепочка выглядели будто новые, хотя и нуждались в чистке.

Однако этого нельзя было сказать о заплесневелой пачке переплетенной бумаги, которая лежала на столе. Дэниелс не могла и представить, как и откуда тут могла взяться бумага. Ей подумалось, что ее могли изготовить прямо здесь. Древесины для изготовления бумажной массы определенно было более чем достаточно. Дэниелс не могла вспомнить, чтобы ей доводилось где-то видеть переплетенную бумагу кроме как в музее. И вот она нашлась в самом невероятном из всех возможных мест. К несчастью, по большей части пачка сгнила из-за постоянной влажности, и содержимое стало не разобрать. Но на переплете все еще оставались рельефные буквы.

– Доктор Элизабет… Шоу, – вслух произнесла Дэниелс.

Уолтер заметил рядом прозрачный кубик. В свете фонаря внутри проявилось изображение двух улыбающихся людей.

– Это она?

Подойдя к нему, Дэниелс подняла куб и всмотрелась в картинку. Женщина и мужчина, замороженные во времени, пространстве и прозрачном материале, смотрели на нее в ответ.

– Раз оно здесь, в этой комнате, и стоит недалеко от журнала с ее именем, это кажется вероятным. Но я не уверена.

Пока она смотрела на изображение, Уолтер обводил лучом фонаря другие области каюты-алькова. Обнаружилась аккуратно сложенная одежда, часть которой истлела подобно бумажному журналу, просто не так быстро. Личные вещи. Несколько мелочей, вероятно, собранных по отдаленным уголкам корабля. Шлем. Когда фонарь осветил эмблему на округлом элементе защитной экипировки, синтет изумленно застыл. Поскольку шлем состоял не из бумаги, ткани или иного материала, подверженного влиянию погодных условий, надпись осталась прекрасно различимой:

«ВЕЙЛАНД ИНДАСТРИЗ»

– Ты помнишь о «Прометее»? – спросил Уолтер.

Дэниелс повернулась к нему от стола.

– Корабль, который пропал… да. Это было главной темой новостей какое-то время. Потом о нем забыли, как неизбежно забывают обо всем.

– Именно, – согласился Уолтер. – Это произошло десять лет назад. Экспедицию финансировали «Вейланд индастриз».

– И что? – посмотрела на него женщина.

– Смотри, – Уолтер взял шлем и протянул ей, чтобы Дэниелс разглядела логотип. – Если мне не изменяет память, доктор Элизабет Шоу руководила научными исследованиями на «Прометее».

Дэниелс была поражена не меньше самого синтета, когда тот впервые заметил эмблему.

– Сущее безумие, – Дэниелс изумленно покачала головой и обвела рукой нишу с ее содержимым. – Это объясняет то, что Шоу жила здесь, но не то, как она здесь оказалась, – она повернулась и вгляделась в глубину импровизированной хижины. – Тела не видно. Где-то должны быть останки.

– Разумеется, – охотно согласился Уолтер. – Останки. Где-то.

10

Хотя погода и была более чем паршивой, зато она оставалась постоянной. День после полудня выглядел точь-в-точь как утро – хмуро, в тучах, да еще временами с легким или густым туманом. Местная фауна все так же отсутствовала.

Карин продолжала собирать, упаковывать и помечать образцы. Ледвард продолжал…

Она увидела, что рядовой стоит покачиваясь – взгляд расфокусирован, способность сохранять баланс под вопросом. К тому же он не ответил, когда она его окликнула.

Отложив работу, она быстро пошла к нему.

– Ледвард, ты выглядишь… так себе, – она подошла ближе. – Оставайся на месте.

Быстрый медицинский осмотр она выполнила без помощи инструментов, но его оказалось достаточно, чтобы стало ясно, что Ледвард болен. Его глаза потускнели, да и в остальном он хорошо не выглядел. Восковая кожа, посиневшие губы – если бы она не располагала медицинскими знаниями, то могла бы подумать, что у него развилась анемия за отрезок времени всего в несколько минут. Скорость, с которой проявились симптомы, ошеломляла.

К тому же, ей было известно, что людей со склонностью к анемии и другим – часто наследственным – болезням не принимали в колонисты. А тем более в корабельную службу безопасности.

Он пошатнулся, и она отступила на шаг назад. Его дыхание было хриплым и неровным.