Чужой реванш

Посланцев встречали Хопкинс и Писаренко — некогда самый сильный экстрасенс Земли, оба они были старейшинами поселения политзаключенных.

Высокий человек сошел с платформы и подошел к ним.

— Добрый день. Я Александр Воронин, полковник повстанческой армии, — представился он.

Хопкинс и Писаренко поздоровались и назвали свои имена.

— Мне кажется, нет смысла объяснять кто мы такие. Полагаю, вы так все знаете… Мы сумели захватить три базы «икс-проекта». И столкнулись с очень серьезной проблемой.

— Понимаю. Тысячи людей с промытыми мозгами. Техникой за такой короткий срок не справиться, — сказал Писаренко. — Что ж, как видите, мы готовы.

— Но, вы понимаете, что мы не можем взять всех сразу?!

— Безусловно. Иначе конфедераты могут обнаружить наше отсутствие до того, как вы начнете открытую войну. Мы выбрали двадцать самых лучших экстрасенсов и двух специалистов по пси-технике.

— Хорошо, можете погружаться. Солдаты помогут вам, — Воронин оглядел людей окруживших корабль. — Скажите, среди вас есть Капылевич? — спросил он.

— Да… Евгений Максимович, он с нами. — Писаренко повернулся, ища его в толпе.

Капылевич услышав свое имя, решился подойти ближе к кораблю.

— Евгений Максимович, с вами хотят поговорить, — сказал полковник Воронин, заметив пробирающегося к нему бывшего директора ВНИИВПа.

— Кто? — удивился он.

— Вы сами решите, кто он для вас…

— Безусловно, мистер Жирар, я подумаю над этой проблемой. До свидания, — сказал Антон, и директор завода исчез с экрана.

Однако он не стал думать ни над какой проблемой. Все его мысли занимала фотография женщины, висевшая над письменным столом. Несколько дней назад терминал сам распечатал эту фотографию, пока Введенский был на совещании. Поначалу он думал, что это какая-то шутка и хотел выяснить это у своих коллег. Но что-то заставило его промолчать. Антон просто вынул фотографию из принтера и повесил на стенку.

Вот и сейчас карие глаза женщины с надеждой глядели на Антона. И в них, казалось, застыла немая просьба. «Ну же, вспомни меня!» — словно говорили они. Но как бы Антон ни заставлял себя вспомнить, кому принадлежало это лицо, у него ничего не выходило. В тоже время он не мог избавиться от ощущения, что уже давно знает эту женщину. Сегодня ночью ему приснилось, что они занимаются любовью. Сон был настолько реалистичным и красочным, что вызывал сомнение, а сон ли это был?! Но тогда что? Ведь Антон никогда не знал ее. Откуда же возник такой яркий образ? Может быть это как-то связано с разводом? Ведь именно развод повлиял на решение Антона подписать контракт и отправиться на секретную базу ВКС. Здесь он возглавил лабораторию по разработке вооружений для новых типов кораблей. Работа была интересной и увлекательной, но все же беспокойство по-прежнему не покидало его. Особенно в последние дни, когда появилась загадочная фотография. С каждым днем, с каждым часом, с каждой минутой чувство дискомфорта нарастало. Антону стало казаться, что все происходящее нереально и что на самом деле он находиться или должен находиться в другом месте.

Это невыносимо! Решил он. Придется сходить к психиатру.

Едва Антон приподнялся из кресла, как на экране неожиданно возникла она.

— Ну вот, опять, — Введенский осел обратно, — Кому понадобились эти шуточки?!

Антон хотел выключить ящик и пойти к врачу, но не смог пересилить себя, продолжая неотрывно, словно под гипнозом, смотреть на экран, утопая в карих глазах незнакомки…

Введенский падал все ниже, проваливаясь в страну своих воспоминаний. По мере падения, перед ним возникали различные картины: вот, его тащат к мозговому зонду, вот человек похожий на Джеймса Бонда смотрит на него нечеловеческим взглядом, вот, он бежит от преследования, увязая по пояс в снегу, вот, он держит в руках «плазменную винтовку пришельцев» и, вот, наконец, видит на экране лицо той самой Лены, из-за которой все началось. Ее светлые волосы медленно темнеют, глаза меняют свой цвет, из голубых превращаясь в карие. Лена становиться Мариной, а вернее сказать, просто отпадает маскировка придуманная «Терминатором». Потому что Лена и есть Марина…

После этого мираж слился с реальностью, и он обнаружил, что действительно смотрит на лицо Марины, изо всех сил сжимая руками подлокотники кресла. Голова Антона кружилась, из глаз текли слезы, покалывало сердце. Но это было ничтожной платой за возвращение настоящей памяти.

— Я же обещал, что с вами ничего не случиться, — поначалу голос доносился, словно из глубокого колодца, но с каждым новым словом становился все громче, пока не обрел объемность. Затем фотография Марины сменилась лицом «Стаса Капылевича».

— Сколько я тут? — спросил Антон, окончательно придя в чувства.

— Три недели. Они не стали изменять масштаб времени, чтобы исключить не состыковку с другими работниками базы.

— Как на Земле? — тут же спросил Введенский, вспомнив о Марине, Соне, дочке и вообще обо всех, кто был ему дорог.

— Не беспокойтесь, вашу семью не тронули. Они сказали жене, что вы без вести пропали.

— А Марина?

— По-прежнему работает в интербезе… Но в глубине души уже против них.