Чужой ребенок

– Че? Че? – перебивает он меня, – ты в полицию, что ли, ходила еще?

– Ну… Да…

– Ой, ду-у-ура-а-а-а… – он садится на ветхий стул, который Иваныч приспособил себе под место для курения, обхватывает голову руками.

– Почему это дура? – возмущаюсь я, – и вообще… Чего обзываешься? Я волновалась…

– Имя мое сказала? – поднимает Ванька на меня злой взгляд.

И я киваю.

– Б… – он ругается, и прямо по-взрослому так!

Тут же получает затрещину от Иваныча, пока я онемело раскрываю рот. Ничего себе, десятилетний мальчик… Они сейчас все такие, что ли?

На затрещину Ванька не обижается, просто вскакивает и начинает метаться, то в подсобку к Иванычу за телефоном, то обратно, чтоб нож подобрать, тормозит возле меня, режет злым взглядом:

– Я сваливаю.

– Стой! Куда еще? – цепляю его за футболку, чтоб остановить, но он зло дергается, вырываясь.

– Подальше отсюда.

– Да почему? – выхожу я из себя, не понимая ровным счетом ничего.

– Потому что лучше быть в бегах, но живым, – рубит он, отходя на всякий случай подальше, чтоб не схватила.

– Да блин! Объясни мне! Что такое? Полицейский не заинтересовался вообще… И паспорт мой вернул…

– А ты еще и паспорт свой давала? – изумляется Ванька.

И я вообще теряюсь, не понимая причин такого поведения.

Глава 13

– Ду-у-ура-а-а… – потерянно выдыхает Ванька.

– Это что ты себе позволяешь? – уже злюсь я, – я, вообще-то, взрослый человек…

– Да какая ты взрослая? – срывается Ванька на крик, – тебе же сказали, никакой полиции! Какого ты вообще… Они же теперь и тебя найдут!

– Да кто «они»? – равнозначно срывает меня на крик, – те, кто тебя искали вчера? Зачем им вообще это делать? Ты боевиков пересмотрел, что ли? Или в игры переиграл?

Но Ванька меня уже не слышит, садится на все тот же стул, роняет лицо в ладони.

И очень меня этим вышибает. Ощущение потерянности так и фонит, я, забыв про свои обиды, опускаюсь перед ним на колени, аккуратно отнимаю ладони от лица.

С другой стороны садится Иваныч:

– Давай, сынок, говори, что в самом деле случилось. Почему боишься полиции-то? Сейчас не девяностые… Да и тогда за такое бы взыскали…

– Да потому что один из них – полицейский, – несчастно моргает ресницами Ванька.

– Из кого, из них? – уточняю я осторожно, убеждаясь, что мальчишка далеко не все мне рассказал.

– Из тех дядек, что сидели с деньгами вчера, – отвечает Ванька.

Черт… Если я хоть что-то понимаю в законе, то никакой полицейский вчера не мог сидеть над пачками с деньгами… Взятка? Тогда ситуация чуть более понятна.

– А ты откуда знаешь, что это мент? – уточняет Иваныч, – в форме, что ли, сидел?

– Нет… – шмыгает Ванька, – на плакате, напротив школы, видел его…

– А с каких это пор у нас полицейских на плакатах размещают? – удивляюсь я, – может, ты ошибся?

– Не-е-е… – Ванька машет головой, – я хорошо запомнил. У него еще брови такие… большие.

– Все равно странно… Но ладно. И почему ты думаешь, что в полицию нельзя?

– Потому что они все там повязаны, – Ванька смотрит на меня, как на слабоумную, – наверняка уже мое имя знают, потому что я же оставлял данные в той фирме, где курьером устраивался. И адрес давал… Мамка!

Он порывается вскочить, бежать неизвестно, куда, но я силой усаживаю обратно.

– Думаю, вряд ли что-то урожает твоей маме, Вань, – мягко говорю я, – когда я сегодня пришла к ней, она меня не узнала… Они от нее точно ничего не добьются, а вредить ей… Какой смысл?

Ванька, послушав меня, чуть-чуть успокаивается, усаживается обратно, а я принимаюсь его гладить по макушке, пытаясь сама обрести ясность мыслей и не погрязнуть в этом всем.

Вокруг события все больше напоминают непонятный третьесортный экшн, мимоходом сама себе удивляюсь: с каких это пор моя размеренная жизнь стала такой… насыщенной? Продажные полицейские, ночные погони, расследования… Кажется, что я в какой-то глупой компьютерной игре нахожусь и вот-вот сниму очки виртуальной реальности.

– Так… Но тебе, однако же, где-то надо побыть, пока все не разъяснится… – бормочет Иваныч.

– А где? – горько спрашивает Ванька, – если бы был один, то свалил бы куда-нибудь на дачи заброшенные, в Алексеевку, например, и переждал, пока все не уймется. Но она же себя светанула! – кивает он на меня, – ей-то куда?

– А что со мной будет? – удивляюсь я, – я же ничего не видела…

Ванька и Иваныч смотрят на меня с непередаваемым выражением серьезных мужчин, вынужденных терпеть заведомо глупые женские высказывания.

Под напором этих взглядов я слегка пасую.

– Ну… Это как-то глупо уже… – бормочу, – мы же не в кино…

– Вот именно…

– Слышь, сынок, – говорит Иваныч, – а может батьку твоего привлечь?

Ванька кривится, словно Иваныч ерунду сморозил, а я удивленно спрашиваю:

– А ты знаешь, где твой отец?

– Конечно, – снисходительно отвечает Ванька.

Глава 14

И вот на этом месте я знатно ох… удивилась, скажем так. Потому что за все время нашего с Ванькой общения, он ни слова про отца не сказал.