Чужой мир

Мать Дайса сидела ровно, с такой идеально прямой спиной, что казалось, будто на ее плечах высятся каменные глыбы, и если она покачнется хоть немного, то громоздкое сооружение рухнет, похоронив под собой окружающих. Взгляд Айлин был направлен на сына и лишь изредка обращался к Мики. Лиа, напротив, не отрываясь, смотрела на предполагаемую жертву и гневно подскакивала на месте, кусая губы и излучая вокруг волны бессильного раздражения, готового перейти в откровенную ненависть. Ее роскошная грива волос была собрана в растрепанный пучок и злобно качалась в такт подрагивающим движениям своей хозяйки.

Видимо, я слишком долго не отводила глаз, потому что Айлин обернулась, заметила меня и после небольшой паузы склонила голову; ее губы дрогнули в печальной улыбке. Я ответила тем же.

– Ну что ж, у обвинения больше нет вопросов, господин судья.

Прокурор вернулся на свое место, а в центр зала, неловко споткнувшись, вышел адвокат. Он нервно поправил длинные рукава балахона и приступил к допросу.

– Позвольте уточнить, в туалете кроме вас двоих никого не было? Совсем никаких свидетелей?

– У нас редко бывают посетители-женщины.

– Вы не пытались кричать, звать на помощь?

– Мне сразу же заткнули рот.

Вопрос – ответ. Как будто я на викторине, где ответы известны не только ведущему, но и участнику.

Адвокат растерянно потер переносицу, но не отступил:

– Кто может подтвердить ваши слова? Камера не работала, соответственно, нет никаких доказательств, что преступником был именно Дайсаке Акано.

– Протестую! – возмутился прокурор. – Это явный намек на клевету! Позвольте напомнить, что за клевету полагается суровое наказание.

– Протест принят, – кивнул судья и обратился к вспотевшему адвокату: – Не давите на жертву. Продолжайте.

– Неужели никто в баре не запомнил Дайсаке Акано? – адвокат сформулировал вопрос немного иначе.

– Народу было много, – повторила девушка. – Вряд ли кто-то из посетителей обратил внимание на… на этого человека.

– Мой подзащитный обладает достаточно высоким ростом, – напомнил адвокат. – Едва ли его можно так легко с кем-то спутать.

Мики нервно сдула упавшую на слишком высокий лоб грязную челку и отбила подачу:

– Управляющий может подтвердить мои слова. Он видел, как Дайсаке Акано вышел из женского туалета, поправляя одежду.

Я задумчиво покрутила сережку в ухе. Получается, все обвинения строятся на словах девушки и управляющего? Но это же несерьезно!

Видимо, другие так не думали.

После Мики Ясу выступил управляющий, имени которого я не запомнила – что-то с обилием шипящих и почти полным отсутствием гласных. На голубом глазу он заявил, что хорошо рассмотрел лицо преступника, поскольку мужчина, выходящий из женского туалета, – это все же нонсенс. Сразу же после этого он заглянул в кабинки и увидел бедную растерзанную девочку…

Дальше я не слушала. Какая-то неоформившаяся догадка крутилась в голове, зудела, как обожженный крапивой палец, но я никак не могла ее поймать. Лишь мельком отметила, что адвокат дотошно указал на занятный факт – жертва отказалась от медицинского обследования. Но голос разума был тут же заглушен пафосной речью прокурора о том, что робость и воспитание не позволили жертве согласиться на взятие образцов. И побойтесь рин, ведь…

– Бла-бла-бла, – пробормотала я, прожигая прокурора взглядом. Если бы можно было убивать силой мысли, он бы уже давно валялся на полу мертвый и частично растерзанный.

– Согласна, – тихо ответила Айю и склонилась к моему уху. – Но вы посмотрите, его аргументы действуют. Присяжные и судья на стороне «жертвы».

Я заметила, что Айю выделила последнее слово и поняла: она тоже не поверила складно говорящей девушке.

– Сторона обвинения просит дать показания госпожу Айсан Моно.

Я вздрогнула и повернула голову. Айсан, побледнев, решительно встала и направилась к трибуне для свидетелей.

– До меня дошли слухи, что на съемках последней сцены у вас возникли трудности.

Айсан сжала кулаки, я рассмотрела, что костяшки побелели. Дайс по-прежнему смотрел отстраненно, но при виде коллеги смягчился, на его лице мелькнуло сочувствие.

– Да, у нас были некоторые… сложности, – осторожно призналась Айсан, еще не понимая, к чему ведет прокурор.

Тот победно улыбнулся и вкрадчиво продолжил:

– Проблема заключалась в том, что вам предстояла достаточно интимная сцена, верно?

– Да. Я смущалась и…

– Возможно, вы просто чувствовали исходящую от Дайсаке Акано опасность? Ведь говорят, что женская интуиция способна предсказывать невероятные вещи.

– Нет, вовсе нет! – замотала головой Айсан. – Дело не в этом.

– А в чем же? Расскажите нам. – В голосе прокурора прорезались кошачьи нотки – так мурчит кот, прежде чем впиться когтями в оголенную кожу. – Что помешало вам, талантливой актрисе, сыграть нужные чувства?

– Мне… Я… – Айсан хватала ртом воздух и никак не могла найтись с ответом.