Чужой мир

Я сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться. В голове царил полный сумбур, паника накатывала волнами и тут же отступала. Сглотнув, я задала самый страшный для себя вопрос:

– И какова же мера наказания за изнасилование?

Айю сочувственно посмотрела на меня и выдавила:

– Смертная казнь.

Комната закружилась перед глазами, пол поменялся местами с потолком, и я не сразу поняла, что падаю. Айю успела меня подхватить – повезло! Иначе бы я здорово приложилась макушкой о кафель.

– Вам плохо?

– Мне вообще отлично! – язвительно заверила я и со злостью прикусила язык. Айю тут точно ни при чем. Срываться на ней – признак слабости и беспомощности.

Она неуверенно отпустила меня и отошла на пару шагов назад, виновато отводя взгляд.

– Прости, – быстро извинилась я и не стала миндальничать, перейдя сразу к сути: – Где он сейчас?

– Вероятно, в отделении правоохранительной системы. Больше негде.

Я задумчиво прищурилась:

– Ну да, тюрем-то у вас, видимо, нет… За любое преступление – голову с плеч.

– Разве это не справедливо? – робко спросила Айю, но у меня не было времени на дискуссию.

– Собирайся. Мы едем навестить Дайса.

– Подождите! Мне нужно вас накрасить и… – Айю заткнулась, напоровшись на мое многозначительное молчание и не менее красноречивое выражение лица. – Можно обойтись и без этого, – покладисто согласилась она.

Я не стала тратить время на переодевания. Вместо домашних штанов натянула джинсы, а поверх свободной футболки накинула куртку. Спустя пять минут мы уже поднимались на стоянку, где нас ждала припаркованная машина.

Услышав обозначенный маршрут, водитель нахмурился, но ничего не сказал. А вот охрана попыталась воспротивиться, но быстро утихла, получив от Айю такой разнос, что даже я прониклась и отметила пару новых и весьма впечатляющих эпитетов.

– Ты отлично умеешь управлять подчиненными, – мимоходом заметила я.

– Меня этому учили, – пожала плечами она.

Я слишком нервничала, чтобы поддерживать разговор, а потому отвернулась к окну и принялась считать секунды. Постоянно сбивалась и начинала сначала. Думать о чем-то я не могла. Единственное, чего я в тот момент хотела, – увидеть Дайса.

Здание, где его держали, было новеньким, чистеньким, но каким-то безликим. Унылая высотка, отличающаяся от своих однотипных собратьев только огромной электронной вывеской: «Отделение правоохранительной системы». Думаю, так цинфийцы называли полицейские участки.

Нас остановили еще на входе. Молодой высокий парень с короткой стрижкой и ярко очерченными скулами поинтересовался причиной нашего визита и, получив лаконичный ответ, сурово постановил:

– К подозреваемому допускаются только члены семьи.

– Но…

– Это не обсуждается! – гаркнул он, отдавая честь одному из офицеров, проходящему мимо, а затем уже спокойнее добавил: – К сожалению, ничем не могу помочь.

Айю цапнула меня под локоток и насильно утащила от регистрационной стойки, за стеклом которой и расположился неумолимый цербер.

– Бесполезно. Вас не пустят.

– А если каким-то образом выбить разрешение? Твой отец может помочь? – Я цеплялась за соломинку. Меня трясло то ли от холода, то ли от перевозбуждения и страха. Пришлось скрестить руки на груди, спрятав ладони под мышками.

– Я могу спросить у него… – неуверенно протянула Айю. – Но вряд ли он согласится. Политики боятся скандалов и предпочитают в них не вмешиваться.

О чем-то подобном говорил вчера Ито. Лицемерные чистоплюи, которые скорее дадут человеку умереть, чем станут рисковать собственной репутацией…

Я тупо смотрела на улицу через стекло входной двери. Поднимался ветер, темнело небо. Кажется, собиралась гроза – первая за это лето, как сказала Айю. Наверное, в воздухе уже пахло озоном, но выходить и проверять не хотелось. Я была готова провести всю жизнь на этом пятачке – между стеклянной дверью и регистрационной стойкой с охранником.

– Может быть, пойдем? – Айю смотрела на меня с такой жалостью, что я собралась с силами и хрипло выдавила:

– Да, конечно.

В этот момент из коридора, который так рьяно охранял парень в форме, вылетела хрупкая женская фигурка и с яростью хлопнула каким-то жетоном о крышку стойки.

– Поставьте отметку! – потребовала девушка, и я узнала срывающийся голос Лиа.

– Лиа Акано, – негромко позвала я, и она обернулась.

При виде меня ее покрасневшие глаза с проступившими под ними синяками сузились.

– А вы что здесь делаете? – звонко спросила она. Кончик распухшего от слез носа гневно покраснел.

– Эй, не забывай правила этикета! – возмутилась Айю.

– Что мне эти правила, – горько хмыкнула Лиа, – они хоть раз помогли моей семье?

– Давай отойдем, – предложила я, не желая устраивать скандал на глазах у охранника. Тот уже навострил уши и внимал с таким видом, будто попал на середину акта какой-нибудь театральной пьесы.

– Мне с вами не о чем разговаривать. – Лиа была непреклонна. – Я была права, когда просила брата держаться от вас подальше. Вы принесли только беды!

– Прикуси язык, малявка! – осадила ее Айю, чьей сильной стороной едва ли было терпение. – При чем здесь госпожа Майя Данишевская?!