Чужой крест

Вячеслав не ответил. Они продолжали сверлить друг друга взглядами. Конец этой схватки положила Лиза. Она встала и, обойдя Вячеслава, подошла к следователю.

— Пойдемте, — тихо сказала она. — Только у меня одна просьба. Давайте выйдем так, чтобы мой сын не понял, что меня арестовали.

— Но вас не аресто…

— Неважно, — перебила его Лиза. — Пусть он думает, что нам просто надо на время съездить по делам…

Вячеслав и Ангелина Васильевна спохватились, когда Лиза с Широковым уже покинули столовую.

Полицейские уехали вместе с Лизой, а Вячеслав с Борисом Львовичем отправились вслед за ними на машине доктора. Машина Вячеслава, которую он взял на прокат в Питере, еще в первый день по приезду увезли работники автосервиса.

Три часа, на которые полиция имеет право задерживать лиц для выяснения обстоятельств, подходили к концу. Вячеслав ходил вдоль стены здания, где находится отделение полиции, и курил сигареты одну за другой. Борис Львович, наплевав на чистоту светло серых брюк, сидел на ступеньках и о вреде курения Вячеславу не напоминал.

— Вот пусть только попробуют задержать дольше! — возмущался Вячеслав. — Я им такой звездопад устрою! Вмиг пагон лишатся!

— Слава, не горячитесь, — увещевал Борис Львович. — Вы знаете, я сам не ожидал от Ангелины такого поступка! Вызвать полицию! Какой срам! Надо было выяснить все в кругу семьи. Мы бы во всем разобрались!

Вячеслав доктора не слушал, думая вслух:

— Своего юриста я вызвал еще ночью, он прилетит первым рейсом. Но время! Время уходит! Бог знает, что они там делают с ней!

— Слава, вы таки успокойтесь! Это не гестапо! Ничего…

— Нет! Я им устрою! — продолжал возмущаться Вячеслав.

Зазвонил телефон. Вячеслав пальцем показал доктору — молчать, будто слова Бориса Львовича могли помешать ему.

— Слушаю, Константин Петрович! — ответил на звонок Вячеслав. — Вы уже в Питере? Когда будете здесь? Хорошо! Ждем!

— Адвокат? — поинтересовался Борис Львович.

Вячеслав кивнул:

— Он уже в Питере, скоро приедет…

Вячеслав сжимал в руке и телефон, и его вдруг озарила мысль — Виктория, настоящая Виктория, ничего не знает! Ее нужно предупредить. Ведь это ее имя сейчас обвиняют в краже по другую сторону кирпичной стены. Вячеслав извинился перед Борисом Львовичем и отошел за угол здания, набрал номер Виктории.

Когда раздался звонок Вячеслава, Виктория сидела на скамейке в сквере недалеко от гостиницы и обдумывала свой недавний поступок. Лицо Вильгельма, его прощальный взгляд стояли перед ее мысленным взором…

Около восьми утра ее разбудил звонок. Виктория не сразу поняла, что звонит внутренний телефон гостиницы. Портье сообщил, что к Виктории пришел посетитель.

— Кто? — спросонья Виктории показалось, что она ослышалась. — Вильгельм фон Анхальт?

— Да, фройлен Громова, Вильгельм фон Анхальт. Он желает подняться к вам.

— Пропустите, — попросила Виктория, а сама подскочила с кровати, чтобы успеть до прихода Вильгельма хоть маленько привести себя в порядок.

Она успела ополоснуть лицо холодной водой и надеть халат перед тем, как он постучал в дверь.

Виктория открыла:

— Входи, — с улыбкой пригласила она Вильгельма.

Тот сделал шаг вперед, поцеловал Викторию в щеку и лишь потом прошел в комнату.

— Прости, что так рано…

— Что случилось? — встревожилась Виктория. Они договаривались встретиться только во второй половине дня.

Вильгельм сел в кресло и протянул к Виктории руки, приглашая ее сесть к себе на колени. Виктория улыбнулась, подошла, поцеловала Вильгельма в губы, но села в кресло напротив.

— Что случилось? — повторила она свой вопрос.

— Я не спал всю ночь, — признался Вильгельм. — Все время думал о твоих словах. О том признании, что ты собираешься сделать. Не знаю, как объяснить… какое-то предчувствие… плохое предчувствие… Я не выдержал и пришел. Я люблю тебя! Очень люблю! И боюсь. Хотя еще не знаю чего…

Он замолчал, и молчание длилось долго. Он ждал. Виктория думала.

Внезапно, необъяснимо почему, она не смогла произнести заготовленные еще с ночи фразы, рассказать сказку о жизни под псевдонимом. Ночью Виктория придумала историю, что нашла чужой паспорт (она собиралась показать Вильгельму свой старый недействительный Российский паспорт, о недействительности которого он, при желании, мог узнать, наняв детективов). Хотела сказать, что не любит свое имя — Лиза Карамзина, которое напоминает ей о детдомовском детстве, а потому обрадовалась чужому паспорту и стала жить под чужим именем. В этой истории было много нестыковок в деталях, однако ночью Виктория рассудила так, что Вильгельм, во-первых, вряд ли будет разбираться в этих нестыковках сразу, а во-вторых, она надеялась на помощь Славки, который обещал за некоторое время уладить шероховатости с документами в России. Все это Виктория собиралась поведать Вильгельму, но, глядя в его голубые, чистые как бескрайнее небо над головой, глаза, — не смогла.

Она не смогла солгать мужчине, которого по-настоящему любила. Не смогла предать его. Не смогла.