Чужой крест

Специально Ангелина Васильевна построила фразу таким образом или нет, Вячеслав не понял, однако на следователя сказанная тетушкой фраза впечатление произвела. Он не осмелился бросить Пашковой вызов.

— Хорошо, я согласен. Перчатка принадлежит вору.

— Вот! — воскликнул Вячеслав. — Вике незачем было надевать ее! Там полно ее отпечатков!

Ангелина Васильевна уточнила:

— Там, как вы изволили выразиться, полно не только ее отпечатков. Код от хранилища знали все. Анна Михайловна показывала экспонаты Сенечке, Наталья там убиралась…

Наталья, услышав свое имя, встрепенулась:

— Я тоже трогала! — поспешно воскликнула она. — Трогала вещи! Когда убиралась…

Вячеслав довольно потер руки и сказал Широкову:

— Ну что, господин следователь, приплыли? Перчатки не нужны никому в этом доме. Отпечатки всех домочадцев в хранилище есть. Вор — посторонний человек! Ищите на улице!

— Мы поищем, поищем, — заверил его Широков. — Однако часть похищенного оказалась в комнате вашей жены, как вы это объясните?

Вячеслав не знал, что сказать. То, что сумку подбросили, а они с Лизой, занятые друг другом, не заметили как открылась и закрылась дверь, — Лиза толдычила следователю с самого его приезда.

— Не знаю, — развел руками Вячеслав. — Сумку подбросили. Другого объяснения нет. Но! Почему вы не верите словам моей жены? О том, что она слышала разговор вот этой, — Вячеслав ткнул пальцем на Наталью, — с незнакомцем? Почему вы больше верите ей, а не моей жене?

— С чего вы взяли? — зло спросил Широков.

— С того! — парировал Вячеслав. — Я не глухой и не слепой! Я вижу!

Вячеслав ждал, но Широков решил не в вступать в дискуссию. Он сказал:

— Ангелина Васильевна, на этом все. Я рассказал все итоги осмотра, которые есть на данный момент. Остальное выяснит следствие. Думаю, уголовное дело будет возбуждено в ближайшие часы, я вынесу постановление.

— Мы можем быть свободны? — спросил Вячеслав.

— Вы — можете, — ответил ему следователь. — Все, кроме Виктории Юрьевны. Ей придется проехать с нами.

— Почему? На каком основании вы ее арестовываете? — взорвался Вячеслав.

Однако его грозный рык не произвел на следователя никакого впечатления.

— Ее никто не арестовывает. Мы приглашаем ее на выяснение обстоятельств. Нам необходимо в спокойной обстановке опросить гражданку Громову, выяснить детали. По закону, я имею право задержать ее на три часа до выяснения обстоятельств.

Вячеслав побагровел от злости. Он хотел кинуться на Широкова, стукнуть его флегматичной мордой об стол, но Лиза встала и крепко сжала его руку со словами:

— Не надо, Слава. Я поеду с Павлом Сергеевичем. Все будет хорошо…

Вячеслав воззрился на Ангелину Васильевну:

— А вы что сидите такая невозмутимая? Вам все равно, что вашу племянницу увозят? Бог знает, что там с ней сделают! Правильно Виктория делала, что не хотела вас знать! Вы — зло! У вас нет сердца!

Ангелина Васильевна подскочила со стула, забыв о столь почитаемых правилах хорошего тона, и прокричала в ответ:

— Не смейте! Не смейте обвинять меня! Если Виктория не виновата, я на коленях буду просить прощения, но если… Если это сделала она, то — да! Я — зло! Я разотру ее в порошок!

Мгновение они сверлили друг друга взглядами, пока Вячеслав не прервал их безмолвный поединок:

— Определитесь, — сказал он. В его голосе уже не было ни гнева, ни угрозы. — Определитесь, любите вы Викторию или нет. Прощаете или нет. Вы не на нее злитесь. Вы злитесь на себя. За то, что уже любите ее! Уже любите! Вы столько лет ее ненавидели! Заманили сюда не для того, чтобы она обрела сына, а чтобы отомстить за то, что она вычеркнула вас из своей жизни. Просто, банально, тупо хотели отомстить! Она приехала, и вы увидели ее совсем другой, чем в своих мечтах о мести. Вы увидели добрую, умеющую сострадать женщину! Но вы упрямы! За семь лет вы придумали себе монстра, а теперь, когда вы поняли, что монстр существует только в вашем воображении, вы не хотите этого признать! Вы любите и уже простили Викторию, но все еще цепляетесь за прошлые обиды! Не казните ее за то, что она не подходит под ваши фантазии!

— Господин Громов, — попытался призвать к порядку Широков, но оба — и Вячеслав, и Ангелина Васильевна в один голос прикрикнули на него:

— Молчите!

Ангелина Васильевна оперлась ладонями о стол и нагнулась вперед, будто хотела, чтобы Вячеслав лучше слышал каждое ее слово:

— Мальчишка! — сказала она. — Как ты смеешь судить! Я рада, что Виктория стала другой, что она раскаялась! Мне казалось, что это произошло… Но она обманула меня! Вот что я не могу простить! Она обманула! Она украла вещи, поступила так, как делала в детстве! Я ей всегда давала деньги, когда она просила. Но она не может просить! Она может только брать! В детстве я ей ставила условие: попросишь — получишь! Но она предпочла воровать! Однажды, Виктория, ты помнишь? она уже украла у меня большую сумму, и я заявляла в милицию! Ее наказать не могли из-за возраста, но я просила, чтобы ее испугали, как следует! И вот, все повторилось!