Чужой крест

— Пока точно сказать не могу, ребята еще проверяют, но суть в следующем, — Сидоров достал из тонкой черной пластиковой папки лист бумаги с распечатанным на нем текстом и стал читать вслух: — Вчера в 16–32 Виктория приехала домой. Ребята сидели в машине у подъезда и вели наблюдение. Вот фото Виктории.

Вячеслав Громов взял фото, скользнул по нему взглядом и отложил на стол.

— Что дальше?

— Дальше, по утверждению моих ребят, Виктория из подъезда не выходила. В 17–18 у дома припарковалась машина, ауди, гос. номер московский — К276ЕХ. Из машины вышли две девушки и направились к подъезду. Одна из девушек нам не знакома, а другая — это сама Виктория. Взгляни на фото.

Громов взял фотографию, посмотрел, положил ее на стол рядом с первой.

— Ну и что? Прошляпили твои ребята, не заметили, как Виктория вышла. Заметили только ее второе возвращение.

Сидоров улыбнулся.

— Слушай дальше. Мои ребята тоже вначале так подумали и пошли к консьержу. Дедок хоть и в возрасте, но бывший вояка, еще в здравом уме и трезвой памяти. Мы ему денежку приплачиваем за помощь и молчание, и дедок с нами сотрудничает. Так вот, он сказал, что тоже очень удивился повторному возвращению Виктории. Он не помнит, чтобы она выходила!

— Не исключено, что дед задремал и не заметил. Поехали дальше.

— Поехали. В 17–39 к Виктории приехал Григорий Приходько, тот, который Глен.

— Понял, Гришка, — Вячеслав нахмурился. Даже воспоминание о дружбе его жены с геем раздражало.

— А теперь давай считать. Виктория плюс незнакомая девушка, с которой она вернулась домой во второй раз, плюс Гришка — это три человека, так?

— Так.

— А вот и нет! В реальности, в квартире Виктории до утра находилось четыре человека. Утром, в 8-15 вышла незнакомая девушка и уехала на ауди, следом в 8-21 ушел Глен, а около двух часов дня, в 13–44, если быть точным, из подъезда вышла Виктория и… еще одна Виктория.

— Не понял, — Громов уставился на Сидорова.

Сидоров жестом фокусника достал из папки новое фото.

— Оп-ля! Смотри! Одна Виктория выглядит как обычно, а вторая в платке и в темных очках. Но теперь посмотри на увеличенное лицо девушки в очках, сделанное из того же фото. Кого узнаешь?

— Викторию…

— Вот, Слава, такая фигня у нас получается. Была у тебя одна головная боль и одна жена, а теперь их две. Проблемы размножаются.

— Ты еще похихикай тут! — беззлобно ругнулся на друга Громов. — Поерничай! Уволю к чертям!

Сидоров улыбнулся.

— Ладно, уже боюсь. Подводим итоги? За каким-то чертом твоей женушке понадобился двойник, и она его, точнее ее, нашла. От дома обе Виктории отъехали на одной машине, но на Ленинградском проспекте одна из Викторий пересела в такси, а другая отправилась в Шереметьево. Мои ребята были не готовы к раздвоению личности, и ту, что уехала на такси, упустили. Они решили отправиться за первой Викторией, которая вылетела из Шереметьево в Германию. Думаю, они поступили правильно, ведь Виктория и должна была лететь на показ в Дрезден.

Громов вскочил со стула и заходил по кабинету.

— Твою дивизию! Андрей! — закричал он на Сидорова. — Неправильно поступили твои ребятки! Очень неправильно! Мы и так знали, что Виктория собирается на показ в Дрезден, и никуда бы она от нас не делась. Упустили бы тут, подхватили бы в Германии, не велика потеря. Гораздо интереснее, кто та, другая Виктория! Зачем она появилась? С какой целью? Куда отправилась? Упустили ее, да? И что теперь? Концы в воду?

— Слава, не горячись. Работают, мои ребята над этим, работают. Видишь, телефон из рук не выпускаю. Скоро они позвонят и доложат о результатах.

Громов пригрозил Сидорову пальцем.

— Смотри у меня, Андрюха! Найди эту вторую Викторию, хоть под землей!

Всю дорогу от Ленинградского проспекта до аэропорта Домодедово Лизу била нервная дрожь. Ей так хотелось крикнуть таксисту: «Разворачивай! Вези меня домой!», но она понимала, что точка возврата пройдена, обратной дороги нет. Она дала слово, и ей придется его сдержать, иначе грош цена ее желанию изменить себя, изменить свою жизнь. Отказ от авантюры сейчас означал бы только одно — она не сильная женщина, а тряпка, раскисающая от мало-мальски серьезного испытания. Нюня.

«Только четыре дня, четыре дня, — повторяла про себя Лиза. — Я справлюсь». Кроме того, это единственный шанс узнать семейные тайны Виктории из первых уст — от тетушки. Так похожи могут быть только родственники, иначе не бывает! Она всю жизнь мечтала найти семью, неужели теперь, когда появился этот шанс, она струсит? Нет, нет и нет!

Тетушкин юрист оказался молодым парнем лет двадцати пяти от роду. Невысокого роста, полненький, в круглых очках, как у Гарри Поттера. Он подошел к Лизе, которая, как и договаривались, стояла рядом с эскалатором, ведущим на второй этаж аэропорта.

— Виктория Юрьевна, здравствуйте! Я юрист вашей тети — Прыгунов Петр Петрович, — степенно представился парнишка и вдруг невпопад добавил с нескрываемой детской радостью: — А я вас сразу узнал! Ангелина Васильевна мне фотографию показывала. Вы совсем не изменились!