Чужой

Еще один гастарбайтер из Таджикистана скончался в тот же день из за ножевых ранений, полученных им в результате «конфликта на этнической почве» — драка с какими то бритоголовыми молодчиками произошла рядом с рынком на Каширском шоссе.

Почти три десятка мужчин, являющихся преимущественно выходцами из Таджикистана и находящихся в Москве либо нелегально, либо по поддельным документам, в этот день были госпитализированы с тяжелыми либо средней тяжести травмами, с колотыми ранами и переломами конечностей.

Надо полагать, что не меньшее количество их соплеменников, получивших ушибы и синяки, не стали обращаться за помощью к врачам, равно как и не захотели писать заявления по факту нападения на них в органы внутренних дел.

На строительном рынке, расположенном на 17 м километре «ярославки», сгорел павильон площадью в тысячу квадратов.

Принадлежащий, кстати говоря, фирме, подконтрольной братьям Парвизу и Ашуру Искандаровым.

Пожарные расчеты смогли лишь локализовать огонь, не позволив ему распространиться на соседние строения.

Все имущество, хранившееся в складских помещениях и внутри павильона, было уничтожено огнем пожара…

Глава 7

Встреча с человеком, который — как сказано было Вольфу — будет руководить второй боевой группой, произошла в пятницу, в четыре пополудни, в небольшом придорожном кафе на окраине Зеленограда.

Бочаров уже осмотрел «поляну» — село Льяново, указанное ему в качестве объекта, находится сравнительно недалеко от этого подмосковного города.

Они ездили на рекогносцировку вместе с Пауком; это был один из немногих соратников, которому он мог в этой непростой ситуации полностью доверять.

Бочаров поставил машину на площадке возле строения, стилизованного под большую русскую избу — с резными наличниками на окнах, с соломенной крышей и жестяным петухом вместо флюгера.

— Жди меня в тачке, — сказал он соратнику. — Никуда не отлучаться!

Вольф не стал заходить в само заведение, а прошел по присыпанной толченным кирпичом дорожке к расположенной за «избушкой» рощице, примыкающей к небольшому, метров пятнадцати шириной и с полста примерно длиной водоему.

Парня, ожидавшего его на берегу этого то ли озера, то ли пруда, он узнал сразу.

Узнал по фото, которое ему еще позавчера показывал Пауль Аристэ, а также по словесному описанию.

Это был молодой кавказец лет двадцати пяти. Рослый, хорошо сложен, одет в темные брюки и белоснежную рубашку со стоячим воротником, как у священнослужителя. На ногах дорогие кожаные мокасы. На плечи небрежно наброшен небесного цвета свитер из кашемира. Горбоносый, с длинными блестящими темными волосами, забранными резинкой на затылке, в солнцезащитных очках. Весь облик этого молодого, но уже повидавшего жизнь парня, родившегося где то в предгорьях Северного Кавказа, говорит о том, что он пришел сюда брать, завоевывать, владеть…

— Салям аллейкум, уважаемый! — поприветствовал его Бочаров.

— Слава России! — Тахир усмехнулся краешком губ. — Нэ думал, что мне па авизёт па азнакомиться с а адним из главных русских па атриотов!

Мероприятие не предполагало рукопожатий, дружеских объятий и поцелуев. Они стояли на берегу пруда, лицом к лицу, их глаза смотрели пристально, изучающе… и чуточку настороженно.

— Значит, ты в курсе, кто я?

— Ни и важно, что я знаю, да? Ни и важно, что ты знаи ишь а аба мне! А абйдемся без имен! Ты какой выбрал си ибе па азывной?

Вольф на секунду задумался. Этот кавказец, кажется, имеет опыт по проведению подобных акций. Действительно, с учетом всех обстоятельств светить их прозвища — не говоря уже об их настоящих именах и фамилиях — не только нет нужды, это еще и небезопасно.

— Мой позывной — «Патриот»! Запасной — «Москвич». Под позывным «Москвич» на связи будет мой человек.

— Очень ха арашо… Патриот! Удачно придумал! Мой а аснавной па азвной буди ит такой — «Ка андапога»!

— Кондопога? — уточнил Вольф. — Интересный выбор.

— Запасной — для ма аего чи иловека — «Ставрополь»!

Вольф криво усмехнулся — а неплохо варит голова у этих кавказцев. Такие названия, как Кондопога и Ставрополь, после известных событий, после случившихся там столкновений на межэтнической почве, звучат громко. И, несмотря на усилия властей, уже вошли в политический и бытовой лексикон. Стали «именем нарицательным», стали синонимами — особенно «кондопога» — тех гнойников и нарывов, тех опасных процессов, которые способны взорвать общество, всколыхнуть людские массы в любом уголке страны и в любое время.

Или им все же кто то подсказал? Может, кто то направляет и х? Точно также, как направляют е г о? На эти вопросы он не получит ответы. Да и зачем ему чужие тайны, ему свои бы кончики основательно спрятать…

— Договорились, — сказал Бочаров. — А теперь… Кондопога, давай пройдемся по конкретным деталям предстоящего нам дела.

Разговор занял около получаса. Обо всем, кажется, договорились, все согласовали: по времени и месту, по количеству участников, по транспорту и оружию, по управлению и связи.

Бочаров хотел было уже попрощаться со своим собеседником, но тот вдруг остановил его жестом.

— Еще а адно дело есть к ти ибе, Патриот.