Чужой

Огромный город постепенно просыпался к жизни. И первыми, кто встречал рассвет на своих рабочих местах, были, как правило, не коренные москвичи, а те, кто приехали в столицу на заработки — гастарбайтеры.

Время — ровно шесть утра. Возле трансформаторной будки собрались человек двадцать пять или тридцать. Большинство из этих молодых и среднего возраста мужчин ожидают приезда двух микроавтобусов, которые должны развезти присутствующих по стройобъектам. Еще один фургон должен по договоренности доставить группу молодых таджиков на нелегальную биржу, функционирующую на Ярославском шоссе возле строительного рынка в Мытищах. Пятеро или шестеро мужчин, обособившись изначально, дождались еще двоих соплеменников, затем двинулись пешком — дворами — в сторону Бибиревского рынка, где они работают продавцами.

Остальные привычно опустились на корточки возле трансформаторной будки, настроившись на ожидание — случалось, что микроавтобусы приезжали позже оговоренного срока или вообще не приезжали. И тогда им приходилось либо смириться с тем, что день пройдет впустую, что не удастся заработать, либо отправляться самим на поиски работы. На «ярославку», на Киевский вокзал, на «каширку» или на любой из строительных рынков, где нанимают «рабсилу» для выполнения разовых заказов.

Басгул, как он обычно и поступал все те дни, пока они находись в этом огромном, задымленном городе, не слишком приветливом ни к чужакам, к приезжим, ни к своим, вышел на балкон — понаблюдать, приедут ли «вэны», сколько людей возьмут сегодня на стройки и попадут ли в число счастливчиков его дети.

Он вдруг вздрогнул; его руки впились в поручни балкона… Облава? Менты? Нет, это не милиция!.. Да что ж это такое творится?!!

Басгул хотел крикнуть тем, кто находились возле трансформаторной будки, предупредить их о надвигающейся опасности… Но не успел, слишком все быстро произошло!

Бритоголовых собралось на акцию около полусотни. Все они являются жителями Алтуфьевского, Бибирево и близлежащих районов севера столицы. Молодые ребята, от семнадцати до двадцати с небольшим. Одеты кто во что; лишь единицы рискнули прибыть на «моб» в классическом прикиде «скина» — в тяжелых высоких ботинках «докерах», в черных или темно синих джинсах или брюках с подтяжками, в майках или рубашках с соответствующей символикой, либо затянутыми в кожу. Собирались по трое четверо. Затем — в условленное время и в условленном месте — объединились в единое целое…

Утреннюю тишину взорвали крики, исторгнутые разом десятками глоток!

«Слава России!» «Бей!!! Мочи черножопых!!!!!»

Скины, ворвавшиеся двумя группами во двор многоэтажки, где возле трансформаторной будки собрались в ожидании транспортов «мигранты», напоминали стаю бешенных псов!

Они были вооружены большей частью обрезками арматурных прутов — «аргументы», как принято говорить в их среде. Удобное, но и страшное в ближнем бою холодное оружие! К тому же — что немаловажно — при появлении ментов железку можно выбросить, не жалко… У некоторых, тех, что были постарше и поорганизованней «молодняка», при себе имелись бейсбольные биты.

Именно такая группа, состоящая из семи восьми бритоголовых, вооруженных битами, первой оказалась в гуще гастарбайтеров, выходцев из Средней Азии — те были застигнуты нападавшими врасплох!

Пошла «молотьба»! Избивали всех, кому не повезло оказаться в этом месте, кто не успел убежать прежде, чем их накрыла свора бритоголовых!..

Те, что прибыли на акцию с битами, били по чем ни попадя! Уже не только в этом, но и соседнем дворе звучали крики, мат, стоны, приглушенные, резиновые звуки ударов по беззащитной плоти…

Басгул, семеня на своих коротких ревматических ногах, бросился к двери, на выход! Как был, в шерстяных носках и тапках, забыв о преклонном возрасте и болезнях, сбежал с шестого этажа вниз…

Выскочил из парадного; крича что то дикое, невразумительное, — проклятия пополам с мольбой — побежал вдоль многоэтажки т у д а, к трансформаторной будке, где находится эпицентр побоища…

Одному из его сыновей кто то из нападавших раскроил битой череп — тело лежало там же, возле будки, парень был мертв. Здесь же, неподалеку, лежал еще один… этот был жив, он стонал, скорчившись на земле и обхватив голову руками… И еще трое или четверо остались лежать на земле; остальным либо удалось убежать, либо их продолжали молотить, отловив в одном из соседних дворов…

Послышался рев сирены…

Во двор въехала патрульная машина, тревожно мигая синими «проблесками»…

С другой стороны квартала, оттуда, где скрылись большинство из нападавших, тоже долетали звуки «крякалок» — к месту событий неслись две или три патрульные машины!

Старик присел на корточки возле убитого какими то незнакомыми людьми сына. Обхватил голову руками; с его губ срывались одни и те же слова: за что? за что?!! за что?!!!!!

В этот же день, в пятницу, утром и в течение дня, было зафиксировано всего семь случаев нападения на «мигрантов» в Москве и в области.

Двое молодых людей, граждан Таджикистана, в ходе массовой драки в Алтуфьевском получили «травмы, несовместимые с жизнью».