Чужестранцы

Репортер подсунул в хронику заметку петитом "Нечто о собаках". В этой заметке сообщалось, что в городе масса бродячих собак и что собаколовы стоят не на высоте своего призвания: собак, со значками уплаченного налога ловят, а собак без этих значков, оставляют часто на свободе...

Пробежав начало заметки, Борис Дмитриевич перешел к другой, не подозревая здесь никакой опасности, а между тем вся соль-то заметки и была всыпана репортером в конец; в подтверждение небрежности собаколовов, репортер привел факт -- указал на принадлежащего городскому голове Картошкину датского дога, который разгуливает по городу не только без собачьей медали, но даже и без намордника, за что преследуются другие собаки. "Что сей сон означает?" -- патетически восклицал репортер в последнем своем слове.

И скоро выяснилось, что означал сей сон...

Надо сказать, что городской голова Картошкин, богатый фабрикант с высшим образованием, с блеском порядочности настоящего европейского буржуа, всегда разыгрывал роль мецената гласности, свободы слова, расширения сфер самоуправления и т. д., одно время он поднимал даже вопрос о второй газете в N-ске, но дело не выгорело, ибо вопрос был найден преждевременным. К "Вестнику" Картошкин относился покровительственно, тем более, что его называли там не иначе, как нашим просвещенным лорд-мэром, а перед выборами указывали на то, что лучшего лорд-мэра город не найдет, да и нельзя желать. В критические минуты финансовых затруднений Картошкин никогда не отказывал Борису Дмитриевичу в ссуде под вексель и никогда не торопил с уплатой. Вообще это был самый видный и самый полезный из немногих друзей газеты и ее редактора.

И вот "нечто о собаках" испортило добрые отношения. В тот же день курьер городской управы сдал в редакцию письмо головы с собственноручной пометкою генерала: "напечатать в ближайшем номере без всяких сокращений". Борис Дмитриевич ездил к Картошкину в управу и на дом, но его нигде не приняли; в управе сказали, что голова -- дома, а дома сказали, что он в управе. И на другой день Борис Дмитриевич должен" был высечь себя, опубликовав письмо следующего содержания:

"Милостивый государь, господин редактор! В 58 вашей почтенной газеты, в отделе "хроники", напечатана заметка под заглавием "Нечто о собаках", автор которой, с рвением, достойным лучшей участи и применения, изобличает меня в умышленном уклонении от уплаты собачьего налога. Надеюсь, что, кроме, почтенной редакции, никто не заподозрит меня в нежелании заплатить 1 рубль налога, меня, который, имея возможность получать с города установленное жалованье в размере 5.000 р. в год, предпочел служить безвозмездно. Признавая и ценя заслуги прессы и будучи сам поборником гласности, я тем не менее нахожу подобные выходки недостойными порядочного органа печати. Мое "злоупотребление" в данном случае исчерпывалось тем, что лакей мой не напомнил мне о выправке установленного значка для собаки. Препровождая при сем 100 руб. в пользу слепых, считаю свою излишнюю доверчивость к лакеям искупленной. Примите и проч. Городской Голова, кандидат прав Императорского С. -Петербургского университета Картошкин".

Затем, в тот же день в редакцию заявился лакей Картошкина и, сияя безграничной радостью, вынул трясущимися руками вексель Бориса Дмитриевича, с передаточной надписью на обороте.

-- Барин подарил мне этот документ... Сейчас дозволите получить, или законным порядком прикажете? -- проговорил он, потрясывая векселем.

Денег в кассе, конечно, не оказалось, и Борис Дмитриевич, оскорбленный и униженный, стал метаться в предсмертных судорогах. Он проклинал тот день, в который связался с газетой, -- высказывал готовность подарить газету лакею Картошкина, лишь бы тот принял на себя и все долги ее, выгнал вон бедного репортера, написавшего "Нечто о собаках", назвавши обличителя прохвостом, расшвырял набор статьи "Предстоящая поездка городского головы в Петербург", но... денег все-таки не было.

Надо было предпринять что-нибудь решительное: оказалось, что другой вексель Бориса Дмитриевича подарен Картошкиным обществу "Мизерикордия", которое, при скудости своих средств, будет, конечно, немилосердно в требовании денег... Картошкин знал, кому подарить!.. Всего надо было достать 1.300 руб., а там надвигался платеж за бумагу... Но где их достать?