Чужестранец

– Не обессудь, – молвил ночной гость, и в отблеске костра на миг блеснули его зеленые, под густыми бровями, глаза, высветились победно вздернутый небольшой нос и гладкое румяное лицо. – Вестимо, столько лихих людей развелось, всяк на другого волком смотрит. Ты тут один ночью на болоте, вдруг – я, невесть откуда, невесть кто, – известное дело, боязно! – Так рассудительно продолжая, мужик подошел к огню, погрел руки, хвороста подбросил.

Он не был силачом, но и худосочным его нельзя было назвать. Так, обычный человек. На первый взгляд.

– Неправда твоя, уважаемый, – спокойно ответил Мирко, усаживаясь напротив. – Мне в лесу никогда не боязно.

– И то, – подхватил незнакомец, – честному человеку бояться не за что. – И опять протянул руки к огню

Мирко это немного удивило: ночи, конечно, уже были прохладны, но уж сильно озябнуть еще не давали.

Оба замолчали. У Мирко не было особой охоты беседовать – за день и без того набралось много впечатлений, которые теснились внутри, шумели, сплетались в причудливые образы, и он боялся; что не успеет ухватить их за хвост, и они разлетятся, как стая встревоженных птиц, не оставив наутро и следа.

– Да, ты спрашивал, откуда я, – встрепенулся пришелец. – Там, за болотом, – он махнул рукой в сторону полудня, куда держал путь Мирко, – моя деревня. А кто такой я сам, толком не скажу: мать – из хиитола, отец – полешук, бабка – тоже из полешуков, дед – хиитола. А как давно такая мешанина повелась, только небу известно, – усмехнулся мужик. – Ну, а ты?

– Мякша я. С севера. – Мирко был немногословен.

– Знамо дело, – закивал бородач. – Много таких через Четь проходит. Что вас, мякшей, будто шилом кто? Ты не думай, – извинился он тут же, – я тебя пытать не стану, у каждого свои дела. Я это вообще, наблюдаю. А зовут меня Антеро, – запоздало представился лесовик.

– Меня Мирко кличут. – Мякша зевнул и потянулся. – Так, на Вольные Поля направляюсь, доли искать.

– И то дело, – согласился собеседник.

Он уже стянул с себя заплечный мешок, вытащил оттуда краюху хлеба, берестяной жбанчик с крышкой и принялся за нехитрый ужин.

– А я, спрашиваешь, что ночью на болоте делаю? – Хотя Мирко ни о чем таком не спрашивал. – Дело пытаю или от дела лытаю? Да?

– Да, – отстраненно ответил Мирко, уносясь мыслями к недавно пережитому.

Единственное, что теперь отдаленно интересовало его в неожиданно обретенном знакомце, – это свежий хлеб и жбан. Квас небось или отвар брусничный, не иначе!

– Ага-а-а, – кивнул опять Антеро, многозначительно растягивая последний звук. – На, угостись. – Он извлек из мешка еще хлеба и протянул мякше.

Мирко благодарно и осторожно принял хлеб. Теперь у него не осталось сомнений, что ночной гость – не призрак, но человек во плоти, ибо разделил с ним хлеб.

– Есть кружка-то? – спросил хиитола – эта кровь в нем все же говорила посильнее. Он плеснул Мирко мятного кваса.

– Я на север иду. Счастья пытать, – добавил он просто.

Мирко чуть не подавился. Чудак-человек! Какое счастье на севере?!

– Нет на севере счастья, – убежденно сказал он. – Зря ты это.

– А ты знаешь, надо полагать, что такое счастье? – вежливо, все так же растягивая гласные, осведомился Антеро.

– Не знаю, – честно признался Мирко. – Только от счастья люди не уходят по доброй воле. А из Мякищей, сам говоришь, косяком идут.

– Уходят, ой как уходят, – грустно изрек чудак-человек. – От счастья то есть. И ты не знаешь, что такое счастье. И никто не знает. Знают только, что не правы, вот и ищут правоты. А правота – еще не счастье. А мне

знак был, ему и верю. – И он мечтательно улыбнулся про себя.

Мирко внезапно почувствовал несуразность положения: едва встретились, а уж завели какой-то заумный разговор о счастии. Ночью, среди болота! Нет чтобы, как все разумные люди, посудачить о житье-бытье, делах, посоветовать друг другу, как лучше пройти по знакомым каждому местам. Но вот что он за знак помянул?

– Скажешь, что это такое я говорю? – угадал его мысли хиитола. – Взрослый, мол, уже человек, семью пора иметь и дом ладный, а не по лесам бегать? Оно так, только не будет ничего этого, покуда сам себя не нашел. А без примет ничего не найдешь, только впустую растратишься.

– За хлеб благодарствуй. – Мирко аккуратно собрал на ладони оставшиеся крошки и отправил в рот. – Антеро, будь милостив, расскажи про знак, коли хочешь. А я тебе про себя да про дорогу на север взамен поведаю. А? – обратился он к гостю. – Все одно, я уж не засну теперь, да и у тебя сна ни в одном глазу.

– Хорошо, послушай, – согласился тот, достал из мешка теплый плащ, запахнулся в него и начал с того, как лет двадцать назад они с дедом, собирая в болотной глуши целебные травы, забрались далеко на северо-восток от деревни.