Чужак в стране чужой

— Позвала ее — по-марсиански. Сперва ты грокаешь предмет, затем грокаешь, что он должен… Майк! — она помахала рукой. — Иди сюда!

— Сейчас, сейчас, — Человек с Марса был в таком же ослепительно белом тропическом костюме, что и вчера утром; он подошел к Бену, рывком поставил его на ноги и широко улыбнулся. — Дай-ка я рассмотрю тебя получше! Вот уж радость так радость.

— Я тоже по тебе соскучился. И мне у вас здесь нравится.

— А что это ты придумал насчет трех дней? Три дня, чушь какая-то.

— Не забывай, что у меня есть некоторые обязанности.

— Ладно, поговорим об этом позже. По твоей милости в нашем курятнике полный переполох. Девочки прямо визжат от радости, ни о чем, кроме предстоящей церемонии, и думать не могут. Стоит, пожалуй, закрыть лавочку на переучет — все равно от них никакого толку.

— Пэтти уже отменила дневную службу, — вмешалась Джилл, — а Дон, Рут и Сэм взяли все дела на себя. Короче, сегодня ты свободен.

— Отлично! — Майкл сел, усадил Бена, обнял его левой рукой, а правой положил голову Джилл себе на колени.

— Бен, — шутовски вздохнул он, — никогда не берись читать проповеди. С утра до вечера я ношусь высунув язык, с одной службы на другую, — чтобы объяснить людям, что они никогда, ни при каких обстоятельствах не должны спешить. Я обязан тебе, Джубалу и Джилл больше, чем кому бы то ни было на этой планете, — и вот только сейчас нашел наконец время сказать тебе здрасьте.

Ну как ты там? С виду так вроде в полной форме. Дон говорит, что ты действительно в полной форме.

Бена бросило в краску.

— Ну… в общем-то да.

— Это очень кстати — не забывай, что сегодня хищники выходят на тропу. Ну да ничего, я буду грокать близость и поддержу тебя в трудный момент. В конце ты будешь даже бодрее, чем вначале, — верно, Маленький Брат?

— Да, — кивнула Джилл. — Понимаешь, Бен, Майк передаст тебе свою силу — я имею в виду не моральную поддержку, а самую настоящую физическую силу. Я тоже могу так, только чуть-чуть, а Майк — по-настоящему.

— Не прибедняйся, Джилл, никакое не «чуть-чуть», все у тебя прекрасно получается. — Майк повернулся к Бену. — Маленький Брат — наш оплот и твердыня, неиссякаемый источник силы. Прошлая ночь была тому примером.

Он погладил Джилл по спине и запел:

Кто с Джилл сравнится красотой?
Кто любит столь же страстно?
На свете нет другой такой
И пылкой, и прекрасной.[19]

— Но Дон внизу, собеседует с теми, кто ей сегодня приглянулся. Она занята, а ты — нет, это огромная разница — верно, Бен?

— Наверное…

Бен не знал, куда девать глаза, ему хотелось, чтобы эти двое либо перестали тискаться, либо предоставили ему какой-нибудь предлог встать и уйти.

Но не тут-то было: Майкл все так же обнимал его правой рукой за талию и все так же оглаживал левой рукой Джилл… и той это явно нравилось.

— Бен, — голос Майкла звучал совершенно серьезно, — такие ночи, как прошлая, — когда помогаешь группе перейти в Восьмой Круг — страшно меня заводят. Если ты не против, я изложу тебе вкратце одно из поучений для Шестого Круга. У нас, у людей, есть нечто такое, о чем мой прежний народ не может и мечтать. Огромная ценность… и мне, знающему, что такое жить без этого, особенно ясно, какая это огромная ценность. Я говорю о великом счастье быть мужчинами и женщинами. Мужчиной и Женщиной создал Он их, и это величайшее из сокровищ, созданных Нами-Иже-Суть-Бог. Верно, Джилл?

— Ослепительно верно, Майк, — и Бен тоже знает, что это Истина. Милый, сочини еще одну песню, для Дон.

— О’кей…

В глазах красотки Дон
Бен грокал страсти тень,
Которая так много обещает.
Дон покупает платья каждый день,
Зато под платье ничего не надевает.

— Ну как?

Джилл звонко расхохоталась.

— А ты ей-то дал послушать?

— Да, и она отблагодарила меня непристойным звуком, а заодно передала Бену пламенный поцелуй. Слушай, там есть кто-нибудь на кухне? Я вдруг вспомнил, что не ел уже минимум пару дней. Или лет.

— Там вроде была Рут, — сказал Бен; он попытался встать, но Майкл тут же усадил его на место.

— Эй, Дюк! — крикнул Майкл. — Ты там присмотри, пусть кто-нибудь напечет мне блинов, стопку этак с тебя высотой, а к ним галлон кленового сиропа.

— Спроста, — откликнулся Дюк. — Я сам этим и займусь.

— Э, э! — запротестовал Майкл. — Я голодный, но уж не настолько! Найди Тони. Или Рут. А ты, — обратился он к Бену, — меня немного тревожишь. Я грокаю, что ты не вполне счастлив.

— Я? Да нет, со мной все в порядке.

Майкл посмотрел ему в глаза:

— Жаль, что ты не знаешь языка. Я не могу увидеть твои мысли, а только ощущаю в тебе какое-то беспокойство.

— Майк, — сказала Джилл.

Майкл взглянул на нее, затем снова повернулся к Бену и заговорил, медленно и серьезно: