Чужак в чужой стране

Он подумал: может, скрутить машину вместе со всем содержимым, пусть свалится совсем? Но, во-первых, всю жизнь в нем воспитывали запрет на пустую трату пищи; во-вторых, он не мог полностью грокнуть происходящее. Лучше уж передвигаться не спеша, внимательно за всем наблюдать и помочь, разделить критический момент, следуя указаниям Джубала… а если самое правильное действие — оставаться пассивным, тогда вернуться в тело, когда минует эта точка, и позднее обсудить все с Джубалом.

Выйдя за пределы машины, он стал смотреть, слушать и ждать.

Тот, кто выбрался из машины первым, разговаривал с Джубалом, но Смит ничего не понял и отложил все на потом; все эти темы выходили за рамки его собственного опыта. Остальные люди вылезли из машины и рассредоточились — Смит тоже разместил внимание так, чтобы наблюдать за всеми. Машина приподнялась, отодвинулась, остановилась; существам, примятым ею, стало легче; Смит грокал с ними, стараясь их утешить.

Первый человек протянул Джубалу бумаги, затем их передали Энн. Смит прочел все вместе с ней. Он узнал словесные формы — речь шла об исцелении и равновесии, человеческих ритуалах; но подобные ритуалы встречались ему лишь в библиотеке Джубала, в книгах по юриспруденции, поэтому он даже не пытался грокнуть бумаги, тем более что Джубала они не волновали. Неправильность находилась где-то еще. Он с восторгом обнаружил свое собственное человеческое имя на двух бумагах; он всегда испытывал возбуждение и восторг, читая слова своего имени, будто он пребывал в двух местах одновременно, что было возможным лишь для Старейшин.

Джубал направился к бассейну с первым человеком, за ними шла Энн. Смит ослабил контроль времени, чтобы они двигались быстрее, но все же растянул его достаточно, чтобы наблюдать за всеми сразу. За небольшой группой пошли еще двое.

Чужак остановился недалеко от друзей Смита, возле бассейна, поглядел на них, вынул из кармана фотографию, посмотрел на нее, потом на Джилл. Смит почувствовал, как в ней поднимается страх, и насторожился. Джубал ведь сказал ему:

«Защищай Джилл. Не важно, если пропадет пища. Не думай ни о чем — защищай Джилл».

Он защитит Джилл и любом случае, даже если совершит неверное действие. Но все же хорошо, что Джубал дал ему четкие указания, в уме его не было места сомнениям и беспокойству.

Когда чужак указал на Джилл и двое, стоявшие по бокам, заспешили к нему, наставив на нее оружие большой неправильности, Смит потянулся к ним через своего, бестелесного двойника и слегка крутанул каждого, чтобы они «удвинулись».

Первый человек уставился туда, где они только что находились, затем потянулся к своему оружию — и тоже исчез.

Остальные четверо начали окружать небольшую группку людей у бассейна. Смиту очень не хотелось закручивать и их, ему казалось, Джубал был бы доволен, если бы он просто остановил их. Но чтобы остановить любой предмет, даже пепельницу, нужно работать — а у Смита не было при себе тела. Старейшина смог бы — Смит же сделал, что умел, что должен был сделать.

Четыре легчайших касания, словно пух пролетел, — и их нет.

Тут он ощутил величайшую неправильность, шедшую от машины, направился к ней, грокнул быстрое решение — машина и водитель исчезли.

Он чуть не забыл про вторую машину, начал было расслабляться, как вдруг ощутил: неправильность возрастает. Он глянул вверх.

Вторая машина шла на посадку.

Растянув время до предела, Смит поднялся в воздух, внимательно изучил машину, грокнул, что она до предела набита неправильностью, качнул ее в никуда. И вернулся к бассейну.

Его друзья казались возбужденными. Доркас рыдала, Джилл обнимала ее, утешая. Казалось, лишь Энн не коснулись эмоции, так и кипевшие вокруг. Но вся неправильность исчезла, а вместе с ней и беспокойство, помешавшее ему продолжить медитацию. Он знал, что Джилл быстрее всех исцелит Доркас, — Джилл всегда сразу полностью воспринимала поврежденность. Эмоции задевали его, ему было не по себе: вдруг он все сделал неправильно в критический момент? Или Джубал так грокнет? Смит решил, что теперь ему можно удалиться. Он скользнул в бассейн, отыскал свое тело, грокнул, что тут все в порядке, натянул его на себя.

Он подумал: попытаться осмыслить все события, сошедшиеся в критической точке? Нет, они были слишком свежи в памяти, он не готов был объять их, не готов восхвалить и взлелеять тех людей, которых ему пришлось «удвинуть». Вместо того с радостью вернулся к своему прежнему занятию. «Щербатый»… «щербина»…

Он добрался до «Эол» и собирался рассмотреть «эолит», когда ощутил: к нему приближается Джилл. Тогда он разглотал язык, приготовился, зная, что его брат Джилл не может долго оставаться под водой.

Она коснулась его, он взял ее лицо обеими руками и поцеловал. Он научился целоваться совсем недавно и еще не грокнул действие в совершенстве. Поцелуй нес в себе ощущение близости, возникавшее во время церемонии воды. Но было там еще что-то… и ему хотелось грокнуть это ощущение в совершенной полноте.

Глава 16