Чужак в чужой стране

— Учение, — повторил Джубал. — Именно это мне и нравится. Та вера, в которой меня воспитали, ни от кого не требовала знаний. Покайся — и ты спасен, в безопасности — в объятиях Иисуса. Может, человек так глуп, что не умеет считать овец… но тем не менее предполагается, что он относится к числу избранных Богом, и ему гарантировано вечное блаженство, потому что его «обратили в истинную веру». Может, он никогда не читал Библию и уж наверняка не знает ничего иного. А ваша церковь не приемлет «обращения в веру», насколько я грокаю…

— Вы грокаете верно.

— Человек начинает с желания учиться, а затем следует длительный период напряженного обучения. Похвально.

— Более чем похвально, — согласился Сэм. — Наши основные идеи нельзя осмыслить, не выучив языка, а учение, приводящее к такому вот рогу изобилия, от понимания, как жить без драк, до знания, как ублажить жену, вытекает из концептуальной логики… из понимания, кто вы есть, зачем вы тут, как вы тикаете… и вы начинаете вести себя соответственно. Счастье функционирует так, как функционирует существо… но по-английски получается сплошная тавтология, слова лишены смысла. А по-марсиански — это четкий набор инструкций. Я упоминал, что, когда мы пришли сюда, у меня был рак?

— Нет.

— И сам не подозревал. Майкл грокнул, отослал меня сделать рентген и прочее, чтобы я сам уверился. А потом мы поработали. Излечение «Верой». «Чудо». В клинике назвали «самопроизвольной ремиссией». Насколько я грокаю, это означает, что я выздоровел.

Джубал кивнул:

— Да, в этой профессии принято говорить туманно. Мы не знаем, почему, но иногда рак действительно исчезает.

— Ну, я-то знаю, почему мой рак исчез. К тому времени я уже начинал контролировать работу собственного тела. С помощью Майка я починил себя. А теперь я умею делать это и без помощи. Хотите послушать, как перестает биться сердце?

— Спасибо, я уже наблюдал это у Майка. Мой многоуважаемый коллега, вон тот шарлатан Нельсон не сидел бы здесь, если бы то, о чем ты говоришь, было бы «излечением верой». Полный контроль. Я грокаю.

— Извините, мы знаем, что вы все-все понимаете.

— М-м-м… Майка нельзя назвать лжецом, потому что он не лжет. Но в моем случае у него масса предрассудков.

Сэм покачал головой:

— Я ведь говорю с вами в течение всего обеда. Мне хотелось самому проверить, невзирая на то, что говорил Майк. Вы умеете грокать. Интересно, что бы вы нам поведали, если бы выучили язык?

— Ничего. Я старик, вряд ли чем могу быть полезен.

— А я все же придерживаюсь собственного мнения. Всем остальным Первопризванным пришлось освоить язык, прежде чем удалось чего то добиться. Даже те трое, что продолжали жить с вами, прошли интенсивный курс обучения, и в тех редких случаях, когда они нас навещали, приходилось погружать их в транс, чтобы они продолжали учиться. А вы… вам это ни к чему. Разве что вам захочется научиться вытирать спагетти с лица без помощи полотенца, но, насколько я грокаю, вас такое не волнует.

— Смотреть любопытно.

Большинство присутствующих вышли из-за стола. К ним подошла Руфь.

— Вы так и просидите здесь всю ночь? Или вас убрать вместе с тарелками?

— Ну вот, видите, я у нее под башмаком. Идемте, Джубал. — Сэм поцеловал жену.

Они задержались в комнате со стерео.

— Есть новости? — спросил Сэм.

— А окружной прокурор, — отвечал чей-то голос, — разоряется на тему о том, что сегодняшние несчастья— дело наших рук… но не признается, что он и понятия не имеет, каким образом все проделано.

— Бедняга. Укусил кого-то за деревянную ногу, теперь зубы болят.

Они нашли комнату поспокойней, Сэм продолжил:

— Конечно, можно ожидать неприятностей, станет еще хуже, прежде чем мы овладеем общественным мнением настолько, что нас начнут терпеть. Но Майк не спешит. Мы закрываем Церковь Всех Миров — да она уже закрылась. Откроем Конгрегацию Единой Веры, нас снова выпрут. Тогда мы откроемся еще где-нибудь, построим Храм Великой Пирамиды, к нам побегут толстые глупые женщины, и часть из них после пребывания с нами уже не будут не толстыми, ни глупыми. Ну, а когда нас начнут кусать за пятки представители медицинской ассоциации, газетчики и политиканы — ну, тогда мы организуем братство баптистов еще где-нибудь. И каждый раз будет оставаться ядро обученных, тех, кому уже никто не сумеет повредить. Майк начинал менее двух лет назад, он не был уверен в самом себе, а помогали ему лишь три неопытные жрицы. Теперь у нас крепкое Гнездо… да еще обученные пилигримы, мы с ними всегда можем связаться. И когда-нибудь мы станем настолько сильны, что нас уже не смогут преследовать.

— Да, — согласился Джубал. — Иисусу удалось произвести весьма сильное впечатление, а у него ведь было всего двенадцать учеников.

Сэм радостно улыбнулся: