Чужак из ниоткуда-3

— Что здесь за сборище? — послышался родной и знакомый голос. — Ну-ка, пропустите меня!

Петров с Бошировым посторонились. В палату вошла мама с моей сумкой.

— Здравствуй, сынок, — поздоровалась она, целуя меня в щёку. — Ты как? Вижу, всё уже хорошо. Я тут тебе чистую одежду принесла.

— Спасибо, мам, — я поцеловал её в ответ.

— Мы бы тоже могли принести, — заявил Петров.

— Но решили сначала убедиться, что всё в порядке, — добавил Боширов.

— Не сомневаюсь, — сказал я.

— Всё-таки я ничего не понимаю, — с жалобными нотками в голосе произнёс доктор. — Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь происходит?

— Не волнуйтесь, доктор, — сказал я, надевая новые чистые джинсы, которые достал из сумки. — Если в чём-то сомневаетесь, обратитесь к министру здравоохранения Трофимову Владимиру Васильевичу. Или к Чазову Евгению Ивановичу. Они подтвердят мои… как бы это сказать… полномочия и компетенции. Но вкратце, так и быть, сообщу. Я — здоров. Абсолютно. Но и огнестрельное ранение было, в этом даже не сомневайтесь. Просто мне — «а»: повезло, что пуля не задела сердце и рёбра и лопатку. И — «б»: на мне всё заживает, гораздо быстрее, чем на собаке, — я продолжал одеваться. — Если совсем сомневаетесь, можете позвонить товарищу подполковнику Алиеву Ильдару Хамзатовичу, начальнику военного госпиталя города Кушка. Он вам расскажет, после каких травм и как скоро я поднялся на ноги.

— Кушка? — совсем растерялся доктор.

— Самая южная точка Советского Союза, — сообщил я.

Мы покинули гостеприимные стены больницы через полчаса. Моё предложение поесть в ближайшем кафе мама решительно отвергла, и Василий Иванович, чья машина ждала на больничной стоянке, повез нас домой. Нас — это нас с мамой. Петров с Бошировым от домашнего обеда решительно отказались.

— Совершенно нет времени, — прижал руку к сердцу Петров. — Честно, Надежда Викторовна.

— Разве может человек в здравом уме добровольно отказаться от вашего обеда? — добавил Боширов. — Но — служба.

— Льстецы, — сказала мама. — Знаю я вас. Ладно, нам больше достанется.

До дома доехали молча. Когда вышли из машины, и я отпустил Василия Ивановича, мама сказала:

— Видела я твою Кристину.

— Вот как, — сказал я. — Где?

— Это она милицию и «скорую» вызвала. А потом вместе с тобой в больницу поехала и сидела там, пока я не пришла. Она мне и позвонила, кстати. В общем, молодец девочка. Надёжная.

— Одобряешь? — спросил я.

— Не против, так скажу. А там сам решай. Большой уже мальчик, как ни странно мне это признавать.

С Кристиной мы помирились. Для начала я попытался её убедить, что всё дело в неверной формулировке. Надо было сказать, что я снял квартиру для себя. Тем более — это чистая правда. Своя квартира с телефоном мне действительно может понадобиться не только для романтических встреч.

— Дурак ты, — заявила Кристина. — Ты просто должен был со мной посоветоваться. Вот и всё.

— Э… почему? Я думал, девушкам нравятся приятные сюрпризы.

— Нравятся, — подтвердила Кристина. — Но ещё больше девушкам нравится выбирать квартиры. А также платья, бриллианты и стиральный порошок. Про бриллианты — шутка. Ладно, прощаю. К тому же ты и впрямь оказался невероятно крут. Вырубить здоровенного мужика с пистолетом, уже будучи раненным… В жизни бы не поверила, если бы сама не видела. Вот это точно был сюрприз.

— Тебя ждёт ещё множество похожих сюрпризов, — пообещал я.

Самым неприятным в деле с бывшим майором милиции Коровиным оказалась встреча с его женой и сыном Валентином, которые пришли просить меня о снисхождении к мужу и отцу. Хорошо ещё, что встреча произошла на улице, рядом с нашим домом.

Однако полностью её избежать не удалось. Да я и не из тех, кто бежит от неприятностей.

— Серёжа, Серёжа, подождите! — услышал я за спиной женский крик, когда уже собирался открыть дверцу и сесть в машину.

Обернулся и увидел спешащих ко мне Длинного и его мать — полную, словно вылепленную из теста женщину, затянутую в дорогие и модные, но абсолютно не подходящие ей шмотки, и с тщательно нарисованным лицом.

Я вздохнул и убрал руку от дверцы.

Они подошли.

— Здравствуй, Серёженька, — фальшиво улыбаясь, прощебетала женщина.

— Привет, Серый, — пробормотал Длинный, не глядя мне в глаза.

— Здравствуйте, — холодно ответил я.

Не буду пересказывать всё, что сказала мне жена бывшего майора Коровина — это не интересно. Ей казалось, что она убедительна, что её абсолютно неискреннее взывание к моему милосердию возымеет действие, и я пожалею их, бедных сирот, оставшихся без мужа и отца на долгое-долгое время.

Она не учитывала, что я вижу её ауру и ауру её сына насквозь. Читаю по ним, как по книге. И то, что там написано, мне не нравится. Потому что написано там следующее: «Мы ненавидим тебя, Серёженька Ермолов. Потому что из-за тебя наша удобная, сытая и налаженная жизнь сломана. Но мы не просто ненавидим. Мы ещё и боимся. Потому что теперь очень хорошо знаем, какая сила на твоей стороне. Мы не дураки и понимаем, что этой силе нам нечего противопоставить. Поэтому наша единственная надежда вернуть хоть что-то из того, что мы потеряли — это задобрить тебя. Любыми способами».