Чужак из ниоткуда

— Я знаю, что золото у нас в Узбекистане добывают, — сказал дед. — Но чтобы вот так — пойти и найти?

— Он геолог. Знает, как искать. Самородное золото по ручьям можно найти, что с гор текут после дождей. По старым руслам нужно искать. Но не в самих руслах, а внизу, у естественных запруд. Там, где оно может застрять. Ну, копнуть, нужно, конечно, не без этого, на поверхности оно валяться не будет, хотя он говорил, что в редчайших случаях может быть и на поверхности. Как бы то ни было, он нашёл. Очень деньги были нужны. Просто позарез.

— И он рассказал тебе, где именно нашёл?

— Да, — сказал дядя Юзик. — Рассказал. Это была часть платы за мою работу. Я всем своим старым еврейским сердцем чувствовал, что эта информация мне когда-нибудь пригодится.

— Старое еврейское сердце тебя не обмануло, — сказал дед. — Но у меня вопрос…

— Умер он, — сообщил дядя Юзик. — В прошлом году умер. Болел, не помогли ни пенёндзы, ни ксёндзы [5], как твоя Зина любит говорить. Так что никто про это место не знает.

[1] «Заговор обречённых» — фильм Михаила Калатозова 1950 года.

[2] Боже мой (идиш).

[3] Быстро, короче (идиш).

[4] герой описывает устройство параплана с мотором, который в нашей реальности появился позже.

[5] Деньги и попы (польск.)

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. Золото. Два фронтовика и один инопланетянин. Пуля, нож и саперная лопатка

Мы шли по извилистому распадку уже почти два часа.

Узбекское жаркое солнце, которое в этом смысле мало чем отличается от туркменского, ещё не набрало полную силу, но уже припекало изрядно, и я не пожалел, что взял с собой защитную солдатскую панаму, — в Кушке её носили не только солдаты, которым она была положена по форме вместо общепринятой в других местах пилотки, но и многие пацаны. Удобная и практичная вещь. Что касается моего деда и дяди Юзика, то они прикрыли головы почти одинаковыми летними парусиновым кепками.

Дедов BMW мы оставили в горах — так, чтобы с грунтовой дороги его не было видно. Машин здесь практически не было (пока ехали не встретили ни одной), но бережёного бог бережёт, как любят говорить русские. А небережёного конвой стережёт, — добавляют некоторые. Вторую часть поговорки придумали те, кто прошёл через тюрьмы и каторги, а таких здесь немало. Ох, немало. От сумы и от тюрьмы не зарекайся — ещё одна часто употребляемая поговорка. То бишь, всегда будь готов к крайней бедности и тюрьме. Кто-то может подумать, что в этом проявляется чуть ли не рабская покорность обстоятельствам, но я не соглашусь. История народа, в который я влился столь фантастическим образом, полна эпизодами, когда оный народ проявлял недюжинную волю к сопротивлению вопреки, казалось бы, абсолютно безнадёжным обстоятельствам. И побеждал. Всегда!

Нет, здесь другое.

Скорее, эдакий пофигизм, всегдашняя готовность к любым переменам и философское к ним отношение. А также способность быстро приспосабливаться и выживать в любых условиях. Как иногда говорит мой дед, нам, татарам, всё равно: что водка, что пулемёт, — лишь бы с ног валило.

За нашими плечами — брезентовые походные рюкзаки. Не слишком удобные, надо будет при случае озаботиться и сшить для себя получше, из того же парашютного шёлка.

Но это потом, а пока и эти сойдут. В рюкзаках — палатка, еда, вода, спички и всё необходимое для рыбалки с ночёвкой. Кроме складных удочек, спиннинга и закидушек, которые остались в машине.

На поясе дяди Юзика — охотничий нож в кожаных ножнах. В моём рюкзаке — сапёрная лопатка в чехле. У деда в руках компас. Дядя Юзик подсказывает дорогу, сверяясь с ориентирами.

Справа и слева высятся склоны гор, покрытые уже начавшей выгорать травой и кривоватыми деревьями — большей частью саксаулом, которого полно и в Кушке. Кое-где видны скальные выступы; под ногами часто попадаются камни, а иногда и выбеленные солнцем кости животных.

Я не геолог, но вижу, что мы идём вверх по высохшему руслу реки. Во время сильных дождей, которые здесь, пусть и редко, но бывают, потоки воды стекают сюда с окрестных гор, и вода устремляется ниже.

— Вот он, смотрите! — воскликнул дядя Юзик, протягивая руку. — Не соврал мой товарищ. Значит, скоро придём.

— Бывает же такое, — сказал дед, глядя на выход скалы справа от нас, напоминающий мужской профиль с усами. — Здравия желаю, товарищ Сталин! Вот где свиделись. Что, Юз, неужто твой тёзка укажет нам верную дорогу?

— Сомневаетесь в товарище Сталине, гражданин Ермолов? Напрасно, напрасно.

Дед рассмеялся, но как-то не слишком весело.

Мы прошли под «товарищем Сталиным» (скальный выход, обработанный дождями и ветрами и впрямь напоминал профиль Иосифа Виссарионовича). Здесь распадок повернул направо, и ещё через триста метров мы увидели запруду.