Чужак

— Но хоть что-то ты о них знаешь?

— Мало. Очень мало. — Она отвела взгляд. — По крайней мере, недостаточно, чтобы удовлетворить твое любопытство.

— Ладно, выкладывай, что знаешь.

— Умеешь же ты попросить, Валдива.

Я пожал плечами и в этот самый момент услышал радостные крики и аплодисменты. Бен объехал вокруг амбара и теперь, раскрасневшийся и возбужденный, принимал поздравления по случаю победы над железным монстром. Кто-то хлопал его по спине, кто-то ерошил ему волосы, а он, заглушив мотор, улыбался в ответ.

Я снова повернулся к Микаэле.

— Ну, хорошо. Итак, улей? Что это?

— Не удивлюсь, если тебя станут называть Мистером Упрямство. — Она картинно вздохнула и кивнула. — Хорошо. После начала этой кутерьмы прошло месяца три, когда мы получили предупреждение от какого-то радиолюбителя. Этот человек — мы не знаем, кто он — советовал всем, кто его слышит, остерегаться того, что он назвал ульем. По его описанию выходило, что это нечто вроде желеобразной массы, наполненной частями человеческого тела, которые находятся в ней как бы в подвешенном состоянии. Поначалу мы решили, что парень либо пьян, либо совсем рехнулся. — Микаэла смотрела на огонь, продолжая помахивать картонкой, но я понимал, что она вспоминает нечто ужасное. — Впервые мы увидели улей, когда нашли Малыша. Мы обыскивали дом в поисках пищи. Конечно, к тому времени там уже никто не жил. А шершни как раз взялись за полное разрушение. Понимаешь, когда они убили всех, кто не заражен трясучкой, то начали уничтожать все, что принадлежало убитым. Ты находился на острове и, вероятно, этого не знаешь, но они заходили в дом, забирали всю еду, а потом крушили мебель, били посуду, рвали в клочья одежду и поджигали квартиру. По-моему, военные называют это «тактикой выжженной земли». Уничтожай все, что может пригодиться врагу. — Она перевела дыхание. — Ну вот. Короче, мы вошли в дом, где нашли Малыша. Там же увидели улей и то, что он сделал с его сестрой.

— Что?

— Высосал ее досуха, Грег. Знаешь, эти ульи… я бы сравнила их с вампирами. Они как-то вцепляются в людей. Может быть, в этом желе есть зубы, а может, какие-то трубки-присоски… не знаю. Потом мы видели это не раз. Жертвы были похожи на… высушенные фрукты. Лица сморщенные, как изюм. Смешное описание, да? Ха-ха. Но не смешно. Жуткое, тошнотворное зрелище. На них нельзя смотреть без содрогания. Даже глаза высыхают.

— Но что такое улей?

— Не знаю. — Микаэла махала картонкой, как будто отгоняла вызванные разговором мысленные образы. — Может быть, какие-то отвратительные паразиты.

— Но ты же сказала, что хлебные бандиты, то есть шершни, охраняют их.

— В большинстве случаев… не всегда. — Я заметил, что у нее на руках, несмотря на жару, выступила «гусиная кожа». — Мы решили, что должны уничтожать их. Того, который убил сестру Малыша, сожгли, облив бензином. Там, где они охранялись шершнями, мы старались отвлечь стражу, а потом сжигали ульи.

— Почему перестали их уничтожать?

— Ульев слишком много. Мы были ограничены в средствах. Чтобы перебить двадцать шершней, надо как минимум двадцать патронов, даже если очень хорошо стрелять. У нас на всех не хватало.

— Ты не представляешь, что они такое?

Микаэла вздохнула.

— Думаю, они как-то связаны с этой болезнью, с трясучкой. Зак считает, что трясучка не столько болезнь, сколько некая метаморфоза. Ранние симптомы — непреодолимая паника, затем безрассудная потребность убить неинфицированных — были лишь первыми фазами этой метаморфозы.

— Ты хочешь сказать, что зараженные трясучкой в конце концов становятся ульями.

— Мы пришли к такому выводу. Возможно, если где-то еще сохранились ученые. Они назовут нашу теорию бредом. Но пока… другого объяснения нет. А ты что думаешь?

Я кивнул.

— По-моему, звучит неплохо.

— Есть и еще кое-что. — Микаэла говорила быстро, как будто тема была ей крайне неприятна, и она спешила покончить с ней. — До сих пор мы находили ульи либо в ванных, либо на кухне. Зак полагает, что им нужно находиться вблизи от источника воды. Их обычно охраняют. И, кажется, им нужна пища.

— Поэтому они нападают на людей и высасывают из них кровь, да?

— Вот именно. Заманивают неосторожных, таких как Сью.

— Тот, в Льюисе, едва не схватил меня. — Я вспомнил рванувшуюся ко мне из желе голову с широко открытым ртом.

— Или… — Она поднялась. — Или шершни сами добывают для них пищу. Скармливают им своих жертв. Больше я ничего не знаю.

Мне в голову пришла вдруг одна мысль. Я поднялся и взял Микаэлу за руку.

— Но если мы имеем дело с метаморфозой, с процессом превращения, то улей — это лишь стадия личинки, а значит, должна быть еще одна, последняя.

Она посмотрела на меня, потом пожала плечами, как бы соглашаясь.

— Возможно, ты прав, Грег. Возможно, из этой дряни в конце концов появится на свет нечто вроде большой, прекрасной бабочки. — Ее глаза холодно блеснули. — Но пока будем принимать в расчет факты. А главный факт состоит в том, что если ты подойдешь к улью слишком близко, то умрешь. — Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Потом она кивком указала на духовку. — Грег, у тебя хлеб подгорел.