Чужая жизнь

Я горестно посмотрел на изучающую мой второй тест Мэнэми. Теперь у меня вдобавок еще и зверски болела голова — я действительно сосредоточился, напрягся и постарался запомнить все эти долбаные ключевые точки: оружие — там и там, кабели — там и там, лифты — здесь…

— Вот когда я сама в первый раз проходила этот тест, я сделала всего две ошибки… — задумчиво уронила Кусанаги.

Я помрачнел еще больше — не слишком приятно осознавать собственную убогость…

Внезапно Мэнэми улыбнулась.

— А ты, Синтаро, достиг такого результата уже со второго раза — для твоего возраста очень даже неплохо. Молодец, хвалю! — капитан посерьезнела. — Но впредь постарайся не делать все со второй попытки — такой возможности в жизни у тебя не будет.

— Есть, товарищ командир, — бледно улыбнулся я.

А теперь еще хорошо бы перевести все только что заполненные мной сведения из оперативной в долгосрочную память, а то ведь без должной практики я могу это все и забыть…

* * *

«Супра» летела по вечерним улицам Фортресс-3. Мэнэми за рулем, я на переднем сиденье, Рин сидит на заднем.

— Синтаро, прекрати это делать! — возмутилась Кусанаги, не отрываясь от вождения.

— Делать что? — устало буркнул я, высунув локоть в раскрытое окно и наслаждаясь вечерней прохладой.

После изматывающего мозг тактического занятия мне вдобавок еще устроили и небольшую физтренировку — так, чисто для галочки, без особого садизма… Но и без поблажек.

— Делать это! — указала подбородком Кусанаги.

Я задумчиво отнял руку ото лба и перестал сковыривать кровяную корочку, наросшую поверх ранки.

— А что такого-то? — равнодушно спросил я.

— Это негигиенично, — заявила капитан. — Еще занесешь какую-нибудь заразу или там…

— Фигня это, Мэнэми, — заметил я, закрывая глаза и откидываясь на мягкую спинку сиденья. — Это ж просто царапина, а они должны заживать на воздухе, естественным образом, вот кабы это было настоящее ранение… Кстати!.. — внезапно оживился я. — Раз уж я солдат армии ООН, при оружии и петлицах… Мне как, награды положены?

— Синтаро, не жадничай — ты и так получаешь больше меня! Куда еще больше-то? — искренне возмутилась Кусанаги.

— Да нет, я не о том, — любимая тема словно придала мне новые силы. Проверено — хоть я буду в стельку пьян, хоть поднят среди ночи или растормошен во время болезни, но любой вопрос касательно оружия или чего-то с ним связанного моментально приводит меня в благостное расположение духа. А уж если я нахожу благодарного слушателя, то… — Деньги — это, конечно же, хорошо, Мэнэми, но ведь есть же и что-то, так сказать, для души… — задумчиво произнес я.

— И что же это, например? — заинтересовалась Кусанаги.

— Награды, — брякнул я.

— Награды? — чуть нахмурилась капитан. — Ну, в смысле, деньги — премии всякие, да?

— Да нет же! Награды, в смысле — медали, ордена, нашивки, наградное оружие! Да, точно!.. — оживился я и решительно махнул кулаком. — Понимаешь, командир? Прихлопнул я, скажем, Апостола, а мне хлоп — и медаль на грудь! Или поранило меня, как в прошлом бою, а мне за это нашивку за ранение!..

— Синтаро, Синтаро! — рассмеялась Кусанаги. — Что за ребячество? К чему тебе все эти висюльки, что тебе с них?

— Гм… — немного растерялся я. — Не знаю. Но хочется. Чтобы было.

— Чтобы было, чтобы было… — заворчала девушка. — Нашел о чем думать…

— Ну, нет! — я внезапно загорелся этой действительно совершенно детской идеей. — Кто тут спасает Фортресс-3 и все человечество, а? Ладно, орденов мне не нужно, но хотя бы медаль-то мне можно? За Апостола, так сказать…

— О, проклятье! — взмолилась Кусанаги, возводя очи к небу. — Мальчишка, как есть мальчишка!.. Вот странный ты человек, Синтаро, — иногда мне кажется, что ты почти мой ровесник, а иногда ты становишься просто пацаном…

— Ты тоже не лучше, — парировал я. — Иногда ты тоже не ведешь себя как взрослая женщина…

— Как ты меня назвал? — нехорошо прищурилась Мэнэми, слегка пригибаясь над рулем и протягиваю руку к рычагу гидромуфты. — Женщиной, да?

— Ой, у меня что-то со зрением, — быстро поправился я. — Девочка, как ты умудрилась сдать на права? Родители знают, что ты гуляешь так поздно?

— Неплохо, неплохо… — одобрительно кивнула Кусанаги. — Считай, что ты спасен…

— Так что там насчет наград, а? — вновь начал гнуть я свою линию. А что? И самому действительно приятно, и выбранному образу соответствует, и выходка действительно очень ребяческая — хоть как-то сглажу свои косяки.

— Хочешь медаль? — усмехнулась капитан. — Будет тебе медаль, если уж так хочешь… Какие мы, однако, честолюбивые, оказывается…

— Круто! — возликовал я.

На самом деле, что мне действительно с этих наград? Что я, Брежнев, что ли, золотыми звездами себя увешивать? А с другой стороны, и приятно, и для поддержания легенды вроде бы неплохо подходит. Честолюбивый солдафон-карьерист — это в любом случае менее подозрительно, чем просто странный парень, сующий нос куда попало. Пацан, повернутый на милитаризме, чье расстройство еще только более усилилось после того, как его чувствительно приложило по голове, — образ гораздо более ПРОСТОЙ и ПОНЯТНЫЙ…