Чужая жизнь

Ниан помотал головой. Ну да, кропотливость Сабрины распространялась и на домашние порядки. Я поняла это, ещё когда стояла у шкафа с игрушками и думала о Ниане. Она не зверствовала, но и не прощала просто так.

— Тадиус, достань какой-нибудь ремень, — вздохнула я, махнув рукой в сторону шкафа. — Ниан, хочу, чтобы ты знал. Ты мне нравишься.

Я игриво мазнула пальцами ноги по его бедру и потрепала по голове.

— Из-за моих приступов всем в этом доме было тяжело. Я не могу гарантировать, что они не повторятся, но обещаю вот что. До тех пор, пока я снова не потеряю память, тебе не грозит публичный дом или превращение в кибра. Я не подарю и не продам тебя Арлете или кому-то ещё, не буду подкладывать под других мужчин. Если тебе недостаёт моего внимания, это не повод для паники. Я учусь жить заново и не хочу играть в прежние игры, но тебе найдётся место рядом со мной. Ты меня услышал?

— Да, госпожа. Я доставил вам беспокойство.

— Накажу тебя за всё сразу. И ещё одно. Хочу, чтобы вы с Тадиусом запомнили это. Поскольку я ваша хозяйка, то имею право прощать и буду пользоваться им, когда посчитаю нужным. Если скажу, что простила, значит, простила. Если сочту, что вы заслуживаете наказания, сделаю это сразу. Всё ясно?

— Да, госпожа, — прозвучал стройный ответ.

— Очень хорошо.

Не торопясь, я доплела Ниану косу, полюбовалась на дело своих рук, так же медленно её расплела и растрепала парню волосы, после чего похлопала ладонью по кровати возле себя.

— Ложись на живот. Раз уж тебе не даёт покоя вчерашний день, закроем эту тему. Тадиус, ты ведь знаешь правила? Сможешь наказать его за совершённый проступок?

— Конечно, госпожа.

— Тогда приступай.

Для порки Тадиус выбрал широкий чёрный ремень и с размаху стегнул им по заду Ниана. Парень вздрогнул. Я положила ладонь ему на спину и медленно вела ею вдоль позвоночника, пока Тадиус клал следующие четыре удара. Ниана он не жалел, и на светлой коже один за другим появлялись розовые следы. Парень шумно втягивал воздух сквозь стиснутые зубы, я чувствовала, как напрягаются его мышцы.

— Стоп! — сказала быстро, когда Тадиус занёс руку для шестого удара.

Моя ладонь успела проделать путь до поясницы раба и сейчас двинулась ниже. Это уже было незапланированным и совершенно хулиганским поступком, но я нарочито неспешно погладила Ниана по пострадавшим местам, наслаждаясь прикосновениями к удивительно нежной коже, и даже почувствовала, как он тянется за моей лаской.

— Достаточно. Можешь одеваться и идти к себе.

— Это всё, госпожа? — изумлённо переспросил парень.

— Ожидал большего? — поддразнила я.

— Ему полагается не меньше пятидесяти, — подсказал Тадиус.

— Учту на будущее, а сегодня будет столько, сколько решу.

Я понадеялась, что говорю достаточно убедительно и Ниан, в отличие от Эрика, не побежит к Фаронису за недостающим.

Когда парень поднялся с кровати, стало видно, что он возбуждён.

— Тебе я тоже позволяла кончать иногда? — спросила у него, припомнив слова Тадиуса.

— Если вы были мной довольны, — ответил Ниан.

— Тогда вот вторая часть твоего наказания. Сегодня кончать я тебе запрещаю, а завтра можешь сделать это, если захочешь. Кстати, завтра начинается с полуночи. Ступай!

— Спасибо, госпожа!

Уходя, Ниан выглядел малость ошарашенным. Я смотрела ему вслед и думала о том, что понятия не имею, как вести себя с ним дальше. И так чувствовала себя жутко развратной. Знала только, что обещание сдержу и Ниана оставлю рядом. Впрочем, у меня мысли не возникало избавиться от кого-то из принадлежащих мне рабов.

Появись возможность раньше, убрала бы из дома только кибров, а теперь не представляла, что делать и с ними.

Пока думала о свалившемся на мою голову открытии, Тадиус отложил ремень и, опустившись на пол, коснулся губами моей ноги. Сердце забилось чаще, прочие мысли мигом вылетели из головы.

Я не останавливала его, ничего не говорила и сосредоточилась только на ощущениях. Тадиус медленно задирал край ночной сорочки, прокладывая дорожки из поцелуев на открывавшихся участках кожи.

Когда он дошёл до бёдер, я откинулась на спину, позволила стянуть с себя бельё и широко раскрылась перед мужчиной, буквально требуя откровенной ласки. Напряжение, успевшее скопиться внутри, стало едва ли не болезненным. Свой вклад в него внесла и сцена с Нианом. Всё-таки эротики в ней доставало, и сейчас в голове крутились самые пошлые мысли.

Язык Тадиуса оказался так же умел и беспощаден, как пальцы. Дразня, он прошёлся по тем местам, которые откликались на ласку особенно остро, поиграл с клитором, нырнул между складок.

Я застонала, не в силах сдерживать того, что рвалось наружу, а Тадиус вместо продолжения принялся аккуратно дуть на раздразненное место, на разжигая, а приглушая бушующий внизу живота пожар.

— Тадиус! — возмущённо выдохнула я.

— Будьте терпеливы, госпожа, — призвал он, нежно поглаживая меня по бёдрам.