Чужая судьба

Острое лезвие застыло в сантиметре от таевой шеи. Тот целую секунду лежал в шоке, не веря случившемуся. Затем осторожно перевел дух и, задержав дыхание, тихонечко выполз из-под нависшего топорища, боясь оторвать взгляд от серо-зеленых, мутных глаз. А «освободившись» застыл, то ли в растерянности, то ли в прострации. Так и замерли они, словно в остановившимся кадре, представляя со стороны дикую картину — оцепеневший в нелепой позе паренек с топором, полулежащий недалеко от него принц, который не отрывал от паренька взгляда, и остальные айраны также словно окаменевшие, но сверлящие взглядом уже его, Тая. Последний понимал, конечно, что надо предпринимать хоть какие-нибудь действия, но заставить себя двигаться просто не мог. Мысли в голове текли вяло будто плавая в киселе, он кажется уговаривал себя на что-то — но все еще лежал. Пока не заметил краем глаза, что рядом уже стоит Каджи. И это присутствие словно послужило спусковым крючком — Тай выдохнул, только сейчас поняв, что боль в груди разгоралась от недостатка воздуха. Помотал головой, медленно поднялся. Молодой айран все продолжал стоять. Принц также не торопясь подошел к нему, осторожно вынул из рук топор — его собственные мелко подрагивали. Кинув любимый инструмент дровосеков куда-то назад, выпрямил эту согнутую фигуру, взял чужое лицо в ладони и нырнул в омуты серо-зеленых глаз. «Ну Шат, выручай!».

Мир вроде как знакомо, но непривычно поплыл в багровом тумане, каковой постепенно собрался в тонкий, пурпурный ручеек, которым и был Тай. Он с легким шуршанием, являющимся полностью плодом его собственного воображения, скользил в белом тумане. Туман пугал — живой, пульсирующий, равнодушный. И равнодушно убивающий своего носителя…

Туман не был злым, он просто жил. И не его вина, что жизнь его основывалась на безумии и смерти другого. Он так устроен, он только так выживает и какое ему дело до того, чья жизнь лежит в основе его? Ему надо расти, расширяться, а эта пурпурно-багровая нить мешает, прорастая в нем, разрезая, раня. И туман уплотнился около агрессора, пытаясь задавить, уничтожит источник боли — но тонкий ручеек по всей длине вспыхнул красным огнем, и белесая дымка задрожала в мучительных спазмах адской боли. Если бы умело, оно бы кричало, но вместо крика ему было доступно лишь это искривление собственной структуры. И туман, корчась по-своему, сгорал, растворялся без остатка в чужой сущности. А вместе с ним растаял и ручей. И лишь крохотная искорка пурпура осталась от всего. Очень-очень любопытная искорка. Она поплыла куда-то вглубь, с интересом рассматривая странные разноцветные пятна и нити, собранные в устойчивую структуру. Правда сейчас данная структура устойчивостью похвастать не могла — все плыло, нити переплетались в другом порядке, пятна плыли на новые места. Но где-то застывали, путались, вставали не туда — в таких случаях искорка помогала, распутывала, направляла или подталкивала. Сколько времени прошло сказать оказалось трудно — здесь оно текло совершенно по-другому — но тем не менее работа по переустройству закончилась, и вот перед гордой и полной восторга от причастности к рождению нового искорки стояла совершенно другая сущность. Хотя… употребить слово «совершенно» было явным преувеличением — новое базировалось явно на старом, изменив лишь положение но не суть. Еще раз окинув все любовным… ну за неимением другого термина можно сказать и взглядом, искорка вспыхнула кровавым и исчезла…

Почувствовав удар, Тай понял, что упал. И как и в прошлый раз не мог подняться, но уже от полного бессилия. В ушах звенело, перед глазами стояла красная пелена, сквозь которую принц смутно различал странную фигуру. Не менее странная мысль застыла в голове. «Моой». А затем красный цвет сменила темнота.

Очнувшись, Тай понял, что лежит на травке, на полянке, а вокруг никого. Ну, если не считать сидящего рядом Каджи, да воркующих неподалеку роков.

— Поздравляю, Ваше Высочество, — заметив, что высочество очнулось, серьезно произнес седовласый.

Глава 6 Изменчивые

Тайшат сидел за столом, лениво копаясь в тарелке и хмуро погладывая на соседей. Настроение было паршивым, да и чувствовал он себя преотвратно.

Вчера, сразу после возвращения в замок, принц отправился к себе и заснул едва добравшись до постели. Но выспаться все равно не удалось. Мало того, что сегодня разбудили в несусветную рань и посреди сна, так к тому же заставили на завтрак спускаться в столовую. А он может вообще есть не хочет?! С таким-то самочувствием. «Изверги!».

Тай вздохнул и отправил в рот еще один маленький кусочек мяса. «Какая гадость это ваше не пойми что. А Шат вроде как и любил». С трудом проглотив, Тай вновь вздохнул.

После давешней «прогулки» принц ощущал себя очень измотанным — как физически, так и эмоционально. Даже ночь сна помогла не особо. Видимо сказалась недавняя «болезнь» и при новых потрясениях организму необходимо оказалось отдыху побольше. «А скоро в этот поход переться. Ой, что будет! Видимо Сопровождающему меня тащить на себе придется».

— Тайшат!