Чужая мечта

– Ой, изви… – бывшая подруга замерла, не договорив. Выразительные карие глаза, аккуратно подведенные карандашом, смотрели немного испуганно. Анжелика опустила голову и, ни сказав ни слова, двинулась вперед, но Ира удержала ее за кисть. Единственную, здоровую кисть, которая смогла ощутить жгучее прикосновение. Красивая, элегантная, в изумрудном платье и водопадом светлых волос, девушка напоминала чаровницу, готовую погрузить весь мир в волшебство своей музыки. И ничего не осталось в ней от той прежней Иры, которая ненавидела скрипку и мечтала с головой погрузиться в науку.

– Привет, – Лика решила первой прервать растерянное молчание. – Не ожидала, что мы встретимся вот так, лицом к лицу. Хотела незаметно проскочить, чтобы никто не узнал… – Она нервно затеребила ремень сумочки. – Слушай, а ты большая молодец! Честно. Я следила за твоим творчеством, видела, как ты растешь. Рада, что не оставила музыку.

– Ой, скажешь тоже! Лучше расскажи, как сама? Ты… играешь?

– Если можно это так назвать… – Переборов смущение, Лика вынула из сумочки специальную насадку, помогающую держать смычок. – Вот, благодаря этой штуке я иногда играю отцу. Хотя, веришь, уже не вижу смысла так мучиться со скрипкой. Уже сто раз собиралась ее выкинуть, но рука не поднимается. Думала, может, хоть от насадки этой избавлюсь, куда там! Утром в сумку положила, и все никак…

– Лик, ты прости, – прервала Ира, в ее глазах заблестели слезы. – Прости, что оставила тебя тогда в таком состоянии. Ушла, когда была нужна моя поддержка. Я себя за это каждый день грызу, но стыдно позвонить и извиниться, – она неожиданно обняла ее. – Спасибо, что пришла сегодня на мой концерт!

Подруга бросила взгляд на другую руку Лики и поспешно отвела глаза. Плечи ее напряглись, щеки заалели. Наверное, вспомнила, как сказала ей, лежащей в палате: «Прости, я не могу видеть тебя такой… Мне нужно время, чтобы… чтобы принять это, смириться. Прости». И, хлопнув дверью, больше не вернулась.

– Не знаю, почему, но я все время живу твоей жизнью, – торопливо продолжила Ира, тяжело дыша. – Как-то подсознательно так получается. Захотела, как ты, стать известной скрипачкой, – и добилась этого. Играю твои любимые произведения. Смотри, даже стала блондинкой. И вот, – она развела руками, демонстрируя платье, – выбрала зеленый цвет, а не свой любимый красный.

Анжелика, мягко улыбнувшись, перебила ее:

– Ну и ладно. Главное, что у тебя все получилось.

– И что? Неужели ты на меня не злишься?

– А почему я должна злиться? Видно, так решили свыше, а мне остается только смириться и радоваться за тебя. Ну все, беги скорее, не трать на меня время, и ни о чем таком не думай. Тогда нам всем было тяжело, так что я на тебя не обижаюсь.

От этих слов Ира разрыдалась так сильно, что по щекам потекла тушь. Лика достала упаковку влажных салфеток и, вынув одну, вытерла с ее лица темные полосы.

– Ты слишком легко меня прощаешь, – пробормотала девушка, обхватив себя руками. Будто боль, уходя с ее души, осела на коже льдинками, причиняя холод. – Я этого не заслуживаю…

Анжелика ничего не ответила. Дотронувшись на прощанье к ее дрожащему плечу, она молча поднялась по лестнице и вскоре заняла свое место в зале. На сердце было легко. Самое страшное осталось позади, там же остались и все обиды. Да и были ли они? Ранимая, впечатлительная Ира не могла поступить иначе. Ей нужно было закончить учебу, как-то проявить себя. Если бы осталась тогда рядом с ней, изувеченной и несчастной, никогда не смогла бы достигнуть того, чего добилась сейчас.

Лика вдруг вспомнила свой разговор с матерью. Картинки из прошлого пронеслись перед глазами, на миг возвращая ее в тот день…

– Мам, а ты не знаешь, почему Ира не бросила скрипку? – с таким вопросом Анжелика вошла на кухню, застав родительницу за мытьем посуды.

Мама отставила тарелки и, вымыв руки, присела на стул. Девушка осталась стоять в дверном проеме, скрестив руки на груди. Пока длилось молчание, она успела заметить новую скатерть в цветочек и стоящий на ней новый сервиз. В воздухе витал запах абрикосового пирога. Родители делали все, чтобы вывести ее из депрессии. Мама создавала уют, отец задавал установку на весь день. «Руки не опускать, нос не вешать», – с этой шутливо-повелительной фразы начиналось ее утро. Лика улыбнулась, вспомнив об этом.

– С чего ты взяла, что я могу что-то знать? – прищурилась мама.

– Ну ты же общаешься с Люсей из сто сороковой квартиры, а Люся знает все и про всех, – хитро подмигнула она.

– Это точно. Только ничего нового она мне не сказала. Ира просто делает то, чего хотят ее родители. Разве это новость? Я, конечно, не психолог, но, мне кажется, это у нее такой защитный механизм…

– Ах, ну да, как я могла забыть, что ты увлеклась психологией, – закатила Лика глаза, не переставая улыбаться. – Ну-ну?

– В общем, защитный механизм, который называют «слияние». Ее подражание тебе – психологическая защита, так она пытается приноровиться к сложным обстоятельствам в жизни. Ира боится потерять любовь родителей, поэтому делает не так, как хочет сама, а как хотят они.