Чувства всегда опасны (СИ)

К тому же у Элспет была тайна: когда девушке исполнилось шестнадцать лет, произошла встреча, чудесно преобразившая её унылое существование.

В тот июльский день было довольно жарко, и отец решил развлечься рыбалкой. Рыбу ловить он любил, а вот возиться с наживкой и крючками терпеть не мог, доверив эту докуку Элспет.

Флетчеры, спрятавшись от солнца в тени большого вяза, напряженно следили за поплавком, когда из-за поворота показалась лодка. За вёслами сидел черноволосый юноша. Мало того что он был без сюртука, жилета и шляпы, да ещё и закатал рукава ослепительно белой рубашки. Вопиющая непристойность. Когда лодка поравнялась с Флетчерами, пожилой джентльмен дал выход гневу:

- Эй, бесстыдник, - зарычал он, - это частные владения: здесь не положено плавать кому ни попадя! Поворачивай, если не хочешь предстать перед судьей!

Юноша обернулся, и у Элспет оборвалось дыхание от радостного изумления: как же он был красив! Черные вьющиеся волосы взъерошились, тёмные глаза сверкали, а щёки разрумянились от зноя. А ещё... он снял шейный платок! Девушка стыдливо покраснела, впервые в жизни увидев обнаженную мужскую шею.

Между тем незнакомец вежливо заметил:

- Река всего лишь разделяет наши владения, сэр! И если на то пошло, я плыву вдоль берега, принадлежащего моей семье.

- А то я не вижу, где шныряет твоя лодка!

- Вам показалось: у человека на берегу несколько искаженное восприятие перспективы.

- Что-то ты городишь мудреное, мальчишка. Убирайся отсюда! Здесь юная барышня, и ей не след смотреть, как ты распоясался.

- Прошу меня извинить, сэр! Это действительно моё упущение, - и юноша направил лодку к противоположному берегу, но прежде...

Прежде он с заметным интересом посмотрел на Элспет, и у девушки приятно сжалось сердце предчувствием чего-то волшебно прекрасного.

- Уилл Ворт, - проворчал отец, - младший сынок баронета. Ещё тот хлыщ! Но меня титулами-то не прошибешь: я любого заставлю уважать границы своих владений. Что молчишь, Эл?

- Я слушаю вас, отец.

- Ты покраснела. Уж не заболела ли? Отправляйся домой и распорядись насчёт обеда, а то вы - девчонки чуть солнце припекло, сразу брык и в обморок.

Элспет ни разу не падала в обморок, но сейчас даже обрадовалась предложению отца: ей хотелось побыть в одиночестве.

Позже они ещё не раз встречались. Она видела Уилла в церкви: юноша чинно восседал на семейной скамье Вортов в окружении родственников. И хотя его красота никуда не исчезла, в полном облачении джентльмена из высшего общества он был не столь очарователен как в тот летний день, когда солнечные зайчики веселыми искрами отражались в его темных глазах.

Элспет так и не смогла совместить в своём сердце эти два облика понравившегося юноши, поэтому укладываясь вечерами в постель, грезила только о юном гребце. Ей это никогда не надоедало и неизменно помогало сохранить жизнерадостность, даже когда отец становился совсем невыносимым.

Надо сказать, что и юный Уилл также обратил внимание на юную соседку, и при помощи нехитрых уловок не раз оказывался рядом, когда она направлялась по каким-нибудь делам в Бленчинг. Флетчер всегда заставлял дочь передвигаться пешком.

- Ходьба полезна для здоровья, а лошади нужны в хозяйстве не для баловства, а для работы!

Догнав девушку, Уилл спешивался, и они проводили немало времени, болтая о разных пустяках. Молодой человек учился в Оксфорде и мечтал о карьере морского офицера.

- Младшим сыновьям приходится самим пробиваться в жизни.

Элспет обожающими глазами смотрела на красавца и тяжело вздыхала. Она не питала иллюзий, хорошо осознавая, что Ворт будет искать невесту среди девушек с хорошим приданым. И всё равно им было хорошо вместе.

А потом Уилл уехал, и несколько лет не появлялся в Ворт-холле. До неё доносились слухи, что от мыслей об офицерской карьере он отказался, потому что дальний родственник оставил ему сумму денег, достаточную для образа жизни джентльмена из высшего общества.

Со временем его облик поблек и в её мечтах, превратившись в приятное, но весьма туманное воспоминание.

Когда девушке исполнилось двадцать два года, она осиротела.

Флетчер умирал тяжело: его и без того доставлявшая немало хлопот печень окончательно перестала справляться с ежедневными запоями.

Призванный к постели больного доктор Адам Данэм осмотрел его с непроницаемым выражением лица. Он был единственным человеком в Бленчинге, с кем у Флетчера сложились более-менее приятельские отношения. Данэм часто бывал в его доме, и иногда даже оставался на ужин или на обед. И хотя доктор не сказал пациенту, что его дела хуже некуда, эсквайр уже обо всём догадался. Флетчер выслушал все рекомендации с кислым выражением лица, а после его ухода позвал к себе дочь:

- Вот что, - заявил он, морщась от боли, - тут такое дело... я скоро умру!

- Отец!

- Что - отец! - было взвился Флетчер, но тут же опять сник. - А ты думала я вечный?

- Нет, но...