Чувства навыворот

— Послушай, я должна, — затараторила она сбивчиво, — хоть и не обязана, ведь ты по факту не имеешь никакого права лезть в мою личную жизнь, но…

— Имею!

— А?

Красницкий медленно развернулся, буквально сатанея от ее слов.

— Имею! — повторил с нажимом, наградив Синичку взглядом из серии «заткнись и сдохни». — Всегда имел! Всегда буду!

Ирина инстинктивно попятилась, даже не пытаясь скрыть первобытного ужаса, отразившегося на лице.

— С чего ты взял? — проблеяла он дрожащим голоском. — Кем себя…

— Ты — моя игрушка! — демонстративно облизнулся Слава, намеренно пугая пучеглазую своим неадекватным поведением. Плевать! Ему нужно было раскаяние. Ее немедленное раскаяние. — Мой любимый школьный зверек! Моя девочка для забав! Моя, понимаешь? Моя! Не его.

— Да ты… ненормальный! — гордо выпятила подбородок пучеглазая, воинственно упирая кулачки в бока. — Я же не игрушка! Я — человек!

— Все эти годы никто не мог приблизиться к тебе без моего одобрения! — продолжил он, игнорируя ее гневный выпад. — Чего уставилась? Неужели не знала?

«Хм. Очевидно, нет. Точно, недалекая».

— Молчишь? Ладно, молчи дальше! Только знай, Синичка: черта с два Юрок станет исключением из этого правила! Черта с два! И я докажу тебе это прямо сейчас!

Все. Сказал, как выстрелил!

Полегчало?

Едва ли!

Не мешкая более ни секунды, Вячеслав немедленно покинул кабинет директора, с жутким грохотом захлопывая за собою дверь.

Глава 12

Вячеслав

Но не тут-то было!

Она не позволила ему далеко уйти. Испытывая некое извращенное удовольствие, Вячеслав вдруг понял, что Синицына, сбросив с себя минутное оцепенение, стремительно ринулась следом за ним. Торопливо минуя приемную. Игнорируя возмущенно-угрожающие возгласы школьного секретаря Зиночки. И уже спустя некоторое время настигла его в пустынном коридоре. Взволнованная. Раскрасневшаяся. Запыхавшаяся от бега.

Ирина инстинктивно схватила парня за локоть, останавливая.

А после решительно преградила ему путь, широко расставляя руки.

Наивная. Красный мог с легкостью оттолкнуть ее.

Сдвинуть в сторону, не прилагая особых усилий.

Или же… прижать к себе. Плотно. Стиснуть до хруста костей.

Да, черт подери! Именно этого он и хотел.

Проклятой. Близости. Рыжего. Пучеглазого. Недоразумения.

Ее осторожных прикосновений к своей коже, порождающих невообразимо мощные электрические разряды. От предвкушения уже чувствовал легкое покалывание в напряженных мышцах, желая этого всем сердцем.

— Славик, ты что задумал? — ее тихий сбивчивый шепот прошиб своей чувственностью насквозь. До мурашек. — Ку-куда собрался?

Она сильно дрожала, что не могло укрыться от его цепкого взора, внимательно скользящего по лицу девушки.

— Тебя колышет? — отозвался сухо. Гораздо грубее, чем планировал. Сорвался. Но его сложно в этом винить. Он с большим трудом контролировал сейчас эмоции. — Колышет?

В ответ тишина. Ирина лишь нервно прикусила свою нижнюю губу, напряженно разглядывая Красницкого. Озлобленно. Исподлобья.

— Да, — кивнула наконец, не разрывая зрительного контакта. — Да!

Интересное заявление. Любопытство взяло верх над разумом.

— Почему?

Ира нахмурилась. Замялась на миг. А затем выпалила на выдохе:

— Не хочу, чтобы близкий человек пострадал ни за что! Вот почему! Ты… ты никуда не пойдешь! Только через мой труп!

Он недоверчиво изогнул черную бровь в немом изумлении.

«Серьезно? Контролировать меня вздумала? Ну, попробуй, девочка! Попробуй! Я тебе даже подыграю…»

А потом до затуманенного сознания дошел истинный смысл ее слов.

И стало больно. Зверски больно. Кишки точно кипятком ошпарило.

«Это Юрка тебе, что ли, близкий человек? Ах ты ж…»

Едва не застонав в голос, Слава резко сократил разделяющее их расстояние до минимума. Встал так близко, что при желании мог почувствовать аромат ее сладковатых духов, смешанных с умопомрачительным запахом тела.

Стоило только глубже втянуть ноздрями воздух.

Просто втянуть…

— Что бы это не значило, — встрепенувшись, процедил сквозь стиснутые зубы, угрожающе нависая над девушкой, — лучше отойди!

— Нет!

— Я неясно выразился?

Синичка не отступила. Впрочем, она не отступала никогда. Ни разу на его памяти. Вот и сейчас вместо покорности воинственно стиснула ладони в кулаки. Похоже, у нее напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения.

— К нему поедешь?

«Близкий человек. Близкий, сука, человек…»

— Возможно!

— Прямо сейчас?

— Нам есть, о чем потолковать!

— Не смей этого делать!

— Парню своему указывать будешь! Поняла?

— Я не указываю! — ее голос надломился. — Я прошу тебя…

Сердце затарахтело за ребрами громче старой отцовской газонокосилки.

Красный шумно сглотнул, пытаясь избавиться от неприятного комка в горле.

И произнес чуть ли ни шепотом, задыхаясь от странного трепета, пронизывающего грудную клетку:

— И вот так, по-твоему, просят?

— Ну да!

— Ну нет! — передразнил ее коряво. — Подумай лучше!

Ирина действительно задумалась. На пару секунд.

На ее скулах внезапно заиграл яркий румянец. Совершенно ей не свойственный. Дыхание участилось. А глаза неестественно заблестели.

Она выглядела потерянной. Дезориентированной. Чертовски смущенной.