Чувства наизнанку (СИ)

И от этой мысли я буквально подпрыгнула на месте, а потом каким-то чудом просочилась в уже закрывающуюся лифтовую кабину, забитую почти под завязку. Мгновение, и двери закрываются, отделяя меня от Хана и его глаз, что сверкали недовольными искрами.

Несколько десятков этажей вниз, и я вывалилась наружу, порывисто пробираясь к выходу из офисного здания. Выбегаю на улицу и несусь к стихийной парковке у самой дороги, но знакомой красной Теслы не вижу и начинаю дико нервничать.

Мне нужно убираться отсюда! Немедленно!

Вытаскиваю телефон из сумочки и набираю номер Гордеева. Тот отвечает сразу же:

— Я на подъезде.

— Блин, у меня хвост. Давай быстрее.

— Отрубим твой хвост, не ссы!

И отбивает звонок, а я оглядываюсь. А затем в ужасе делаю шаг назад. Ко мне приближается Хан. Неторопливо. Уверенно. Решительно.

— В догонялки будем играть, да, Тань? — подходит ближе и засовывает руки в карманы брюк.

— Если говорить откровенно, то мне бы не хотелось вообще играть с вами в игры, Марк Германович, — выпаливаю я.

— Какая потрясающая ложь, — усмехается.

— Какое поразительное эго, — качаю я головой.

— Поужинаем?

— Нет.

— Перейдем сразу к десерту?

— Не хочу повторяться, но…

— Да перестань, — пытается перехватить мою руку, но я снова отступаю от него, а потом слышу до боли знакомый голос.

Спаситель мой!

Стасичка!

— Тань!

Оборачиваюсь и улыбаюсь ему во все свои тридцать два зуба. Счастлива до безумия. А он стоит, привалившись бедром к своей красной ракете, и улыбается мне в ответ.

— Прыгай, детка! — кивает Стас на пассажирское место, и я тут же делаю так, как он говорит.

— Гордеев, — цедит за моей спиной мой босс.

— Хан, — чуть склоняет голову Стас и насмешливо поигрывает бровями.

А я сажусь в салон и пристегиваюсь, стараясь не смотреть в сторону своего начальника. Но не выдерживаю. Он смотрит нам вслед до тех пор, пока мы не скрываемся из виду.

— Спасибо, — шепчу я другу облегченно.

— Пожалуйста…

Вот только почему мне кажется, что я устроила себе еще большие проблемы?

Таня

— Ну ты чего там притихла?

— Мандражирую, — едва слышно выдыхаю я.

— Эмоции или чувства?

— Блин! Ну вот зачем ты так сразу в лоб, а? — вскидываю я руки.

— Отвечай.

— Не знаю, все сложно, — выдыхаю я напряжение и отворачиваюсь, разглядывая наводненные улочки столицы.

— Ладно, отстал. Пусть Аринка тебя разматывает.

А я на это заявление только фыркнула, но сама уже через сорок минут сидела напротив девушки лучшего друга с пузатым бокалом красного сухого и плакалась ей о своей незавидной доле.

— Домогается.

— А ты что? — хлопает Арина своими голубыми, как небо, глазами.

— Сопротивляюсь.

— А он что?

— Настаивает.

— Ну, это Хан. Ничего нового, — пожимает девушка плечами и подливает нам бордового напитка.

— В смысле?

И Арина протяжно выдыхает, а потом садится передо мной за барную стойку, смотря пристально и очень внимательно.

— В прямом, — ведет плечом и откусывает кусочек сыра с плесенью, — мы же с ним соседями были на Рублевке. Жили через два дома друг от друга. Часто тусили в одной компании. Не дружили, но примелькались. И я знаю, каким он был вне стен «Золотой Лиги».

— И? — затаиваю я дыхание.

— И… Хан — бабник, Таня. Всегда им был и, скорее всего, им и остался. Ведь горбатого, как известно, могила исправит. Тем более такого, знаешь ли, стопроцентного и хрестоматийного гуляку.

— Байки из склепа травите, девочки? — появился Стас из душа в одних лишь домашних шортах без верха. Но я от его вида даже не смутилась. Он был другом, считайте, что братом.

И Арина это тоже, наконец-то, увидела. Только улыбнулась и вспыхнула, смотря на своего парня влюбленными глазами. И как я раньше этого не видела?

— Ну не мешай, — шикнула я на парня и щедро отхлебнула из бокала.

— Ой-ой, простите, грешен, — прыснул он и ушел на просторный балкон, принимаясь забивать кальян.

— Продолжай, пожалуйста, — вскинула я на Арину глаза, умоляя ее рассказать мне больше об этом загадочном человеке.

— Я не хочу тебя чем-то задеть или обидеть, — прикусила та губу.

— Этого не будет, — уверенно кивнула я.

— В общем… про то, что он к тебе яйца подкатывал, была в курсе вся школа, но никто не относился к этому слишком серьезно, потому что Хан всегда был таким: понравилась девчонка — раз-два, и она уже гуляет с ним. Недолго, но все же. И по новой. Он в поселке с кем только не мутил, Тань.

— И тебя клеил? — решилась спросить я.

— Нет, меня как-то не заметил, — улыбнулась блондинка и подмигнула мне, кивая в сторону балкона.

А-а-а, боялась, что Стасичка приревнует. Понятно.

— Ладно, — улыбнулась я, хотя внутри меня все сжалось и скукожилось от этой неприглядной правды.

— Это еще к вопросу: почему тебя Батурина вечно прессовала.

— Что? — недоуменно переспросила я.

— Ну, как? А ты до сих пор не врубилась? — развела руками Арина.

— Нет, — покачала я головой, и сердце сковала свинцовая тяжесть.

— Это он в школе корчил из себя Мистера-Мне-На-Все-Насрать. А на Рублевке в привычной среде Хан все еще юзал Кристинку. Все два года старшей школы, пока окружающие думали, что они расстались. А та дура влюбленная бежала за ним по первому его зову и выполняла все, что тот ей скажет.

— Но…