Чуть-чуть высунув язык (сборник стихов)

И как заорет на меня: "Не парь мозги"!!!

Так страшно стало мне сразу, блин!

Откуда - думаю - он узнал что я

ночами глаз ложу на его жену.

И честно, преданно долго здесь служу?

Вот так и стал я дирек-тором потом,

как вспомню молодость - было тридцать лет!

Так хорошо, только жалко шарф из шерсти,

Его купила мне еще та жена!!!

x x x

"Осина"

Осина стоит одиноко

на территории детского сада,

под нею играет со стайкой

"волчат"" воспитатель Инга.

Дети смотрят на землю

и на корни, на павшие листья,

на асфальте рисуют небо,

а один, наверное, водит.

Он уткнулся лицом в осину

и ладошками лодочку сделал,

и закрыл ими синие глазки,

остальные бегут врассыпную.

Воспитатель идет в сторонку

молча смотрит наверх, на крону,

вместе с нею смотрит ворона

повернув свою голову на бок.

Ветер тихо ласкает осину,

крутит медленно, вполоборота,

листья - круглые плоские блюдца

на коротких тонких пружинках.

Они тоже как малые дети

возле ветки иссохшей, у мамы

держат за руку, но оторваться,

убежать, и упасть мечтают

на диван и залезть с головою,

завернутся в клубок, в одеяло,

и включить там большой фонарик,

что есть сил смотреть в отражатель.

И так тихо, светло под осиной

незаметный, эфирный купол

синеглазого тайной окутал

и накрыл пуховым одеялом,

и уходит нечистая сила

за границу забора, в угол,

наблюдает игру, за Ингой

забывая закрыть калитку.

Синеглазый волчонк прыгнул,

оттолкнулся от липкой осины

и стремглав убежал за калитку,

и его уж никто не видел.

Он сидит вдалеке на пригорке,

смотрит вниз. И на детский садик,

и на сотни желтых кружочков,

трепыхающихся на ветру,

он наводит большой фонарик

каждой ночью. И по дорожке,

узкой, тонкой линии света,

он идет к воспитателю Инге...

Он читает ей толстую книгу

о древнейших святых заветах

и говорит ей: "Не плачь, спасибо

Что взяла и вот так отпустила

Нести новую тайну людям".

x x x

"Идти по саду"

В жару ангиной заболеть и волоча ногами

Идти по саду шмыгая сопливым носом

и чувствовать озноб и ломоту, и задаться вопросом

и ватный мир вокруг раздвинуть медленно руками

и заглянуть в зыбучее пространство меж деревьев

и рассмеяться - вдруг я умру сегодня от ангины - я?

Вот будет мило. И прыгнуть с места,

как в детстве, через штакетник ростом по колено

и упасть

поскольку передумал отмотать от ног

последние пятнадцать лет и потирая голень

прижаться к дереву и меж лопаток

почувствовать сучок от ветки от которой

остался лишь один сучок.

И оттолкнуться от ствола

припасть к стеклу приплюснув носом

Смотреть в глаза сидящему на кроне

прозрачному андроиду и думать

о слиянии его с пространством. Чихнуть

и вытереть ладонью лоб от

липкой и болезненной испарины

встать на колени, точнее на карчки

и заглянуть в траву примяв ее ладонью

и крикнуть в норку что в амбаре недостача

спугнуть дюймовочку поставив на тропинку

внезапно палец, убрать свой палец чтобы отодвинуть

с пути ее валун, свалившийся с небес

и с оттопыренным карманом вернуться к чаю. С медом.

Нарезать ломтиками в сладкий дымкий чай

и ощущать на языке приятный вкус ошпаренных

холодных долек белого налива

не ставшего запасом у крота

что вынудит голодную Дюймовочку сбежать

и поселиться на моей веранде - однако!

Чихнуть и улыбнуться

и выполнив свою задачу - ни дня без

помощи сиротам чихнуть три раза

и в телевизор не мигая смотреть и

чувствовать

как холодный градусник становится горячим

глазеть на сочный рот Наталии Ветлицкой

поджав колени, и под пледом помочь яйцу

вернуться в положение лафета для мартиры.

И чувствовать как набухают вены на руках,

Грохочут воробьи на жестяной трубе

от водостока, оса

бессмысленно стучится об стекло

побеленные недавно яблони уже давно

чернеют медленно от ветра. Зябко. Лето.

Ангина в августе. И горсть таблеток.

x x x

"Ты не люби..."

Моя строка в земле оставит след

как след от плуга в первый жизни снег

оттуда и до мраморной зари

в которой ночью кисточкой Дали

ионы бомбардировали звук:

"Ты не люби по полной"!

Моя строка оставит в море след

Как след от невзрывающих торпед

в которых внуки моряка Ионы

морзили в переборки от тоски:

"Ты не люби по полной"

Моя строка оставит в тебе след

растянет складки у румяных влажных щек

ты в такт ударам-удареньям говори:

"Ты не люби, ты не люби, ты не люби"

Ты говори мне, говори и я в ответ

замечу в такт пульсирующих вен:

"Ты не люби меня, я ненавижу плен,

Я не икона а всего лишь Мартин Иден".

x x x

"Неправильный путь"

"Внимание! Наш поезд прибывает на станцию Репино по неправильному пути!"

(Из объявления в электричке. Как пояснил сосед старичок - это нормально. Просто мы приедем не к правой, а к левой платформе. Только и всего...)

Поберегись! Уйди с дороги! Мы такелажники, не Боги!

В созвездье "Андромедитаций" везем багаж златых новаций,

Стихов сложения на рифмы; и в пятистопных чемоданах

Трясутся голые на ямах тактовики нарочных ямбов,

Слоями гласно безударно лежат извилины попарно,

И стопы снежных людоедов за нами стелятся надменно,

А на перроне проводницы нас провожают слишком ленно!

Они уж точно повидали в окно в пути пока не спали

В лесу зверей бегущих рядом, троих мужчин избитых взглядом

Вагон-вожатой в синей юбке, дующей уголь в топку утром,

Чтобы налить старушке чаю, чтобы успеть взмахнуть платочком