Чупакабра

— Ну? И куда пойдем? — недовольно осведомился я у черноклокого, когда за нами закрылась дверь, ведущая в комнату хозяина. — Есть какие-нибудь идеи?

— Если честно, ни одной, — признался тот. — Пошли, что ли, на кухню, немного подкрепимся перед поисками.

— Меня туда больше не пускают, — неохотно признался я. В животе обиженно заурчало.

— Меня тоже, — тяжело вздохнув, сказал черноклокий.

Мы пригляделись друг к другу повнимательней. Да нет, вроде все по-прежнему, общая беда нисколько не утеплила наши отношения.

— Тогда пошли осмотрим то место, куда должен был приземлиться Илхеас, — внезапно просияв, предложил Пин.

Мы отправились на поиски нужного места. Трижды обошли весь дворец, но так и не нашли каких-либо следов приземления человеческого тела.

Мда. Значит, мне не показалось, что следов на снегу под тем окном не было.

Вопрос. Куда в таком случае девался Король, если мимо нас он пройти не мог, из окна все-таки не прыгал, а летать человеки не умеют?

Черноклокий ожесточенно поскреб лохматую макушку.

— Ты тоже ничего не понимаешь? — спросил он, обращаясь ко мне. — Вот и я ничего не понимаю. В воздухе он растворился, что ли? Да вроде я не слышал, чтобы Илхеас обладал какими-то такими способностями. Как тогда это понимать?

Я промолчал, посчитав вопрос риторическим.

Тиллирет задумчиво вертел в руках таинственный ключ. Небольшой, с мизинец, покрытый позолотой, с причудливо скрученными наверху полосками металла, изображающими раскрывающийся цветок, и длинной бороздкой, идущей вдоль стержня. Было непонятно абсолютно все.

Во-первых, в Борунде цветы отродясь не росли и уж тем более не цвели из-за вечного холода. Поэтому основной символикой королевства выступали хищные звери, могучие, свирепые и коварные, как сама раскинувшаяся вокруг зима, и именно их оскаленные морды украшали все изделия местных мастеров. И раз ключ изображает цветок, значит, это явно привезено Илхеасу из других стран. Но кем, зачем и для чего, точнее, от чего?

Во-вторых, загадочное исчезновение Сапфира Северного королевства. Это куда же надо было запрятать регалию, чтобы об этом не могли догадаться даже вездесущие и всезнающие слуги?

В-третьих… в-третьих, вопросы плодились и множились со скоростью весенних кроликов, а ответов на них по-прежнему не находилось, и это раздражало старого мага больше всего.

Бродяга снова провел рукой над ключом. И снова его пальцы кольнула слабая искорка — остатки чьего-то колдовства. И тут же скрылась в ровном тепле — последствии недавнего чародейства Пина. Маг устало вздохнул. Опять его друг умудрился все испортить своей самодеятельностью.

Тиллирет привычно накрутил кончик бороды на палец. Чертовщина какая-то получается. Вот уже во втором из четырех великих государств Бродяге приходится ломать голову над местными загадками. Эдак можно из известного мага превратиться в обычного деревенского сыскаря. И самое интересное и при этом обидное, что магия в обоих случаях оказалась совершенно бессильна. Да, видать, не ту профессию выбрал Тилли в свое время.

От издевательских размышлений о собственной беспомощности и нецелесообразности Тиллирета отвлек раздавшийся позади шорох. Удивленно обернувшись, маг увидел, как перед ним плавно распахнулось окно портала. Что-то сверкнуло, и Тиллирет потерял сознание.

Я кувыркался в свое удовольствие на снегу, лениво подрыгивая задними лапами, пока черноклокий ползал под окнами дворца в поисках хоть каких-то следов, едва не бороздя белую кристаллическую поверхность крючковатым носом.

— Может, уже хватит бездельничать? — в очередной раз рыкнул он на меня. — Это же ты у нас обладаешь отменным нюхом, так почему я должен выполнять твою работу?

— Может быть, потому, что здесь нечего вынюхивать? — предположил я, переворачиваясь со спины на брюхо.

Черноклокий обиженно засопел и уселся рядом.

— Тогда чего будем делать? Тилли с нас шкуру снимет, если мы не отыщем Илхеаса самое малое к следующему утру. А как его искать, если нет никаких зацепок?

— Не знаю, — рассеянно ответил я, прихватывая пастью посыпавшийся сверху снежок. Эх, хорошо! Так и тянет зарыться мордой в сугроб, а потом долго, с удовольствием отряхиваться.

Черноклокий вдруг набрал снега в ладони, скомкал и высыпал мне прямо на морду.

— Эй, ты чего? — оторопел от неожиданности я.

— Игра такая есть, "снежки" называется, — коварно улыбаясь, сообщил мне тот. Я обиженно надулся. Ему хорошо, у него вон какие лапы, а я как буду эти самые снежки лепить?

Неожиданно черноклокий подскочил на месте и устремился во дворец.

— Что случилось? — в два прыжка нагнав его, поинтересовался я.

— Во дворце только что открылся портал. Или это Тилли балуется, или…

Или у нас очередные большие проблемы, без слов понял я и прибавил ходу.

Открыв глаза, Тиллирет увидел, что находится в незнакомом помещении, прикованный за ногу к влажной каменной стене. Напротив, свернувшись клубочком и мирно посапывая, лежал светловолосый мужчина, точно также стреноженный цепью.

— Эй! — осторожно позвал Тиллирет.