Чумные ночи

Его стоявшая рядом супруга завороженно смотрела вниз, на таящиеся глубоко под бирюзовой водой скалы, на стремительных шипастых рыбок размером с ладонь, на зеленые и темно-синие водоросли, схожие с изящными цветами; она вглядывалась в море так, словно перед взором проходили воспоминания ее собственной жизни. В зеркальной глади воды ярко отражались розовато-белые (в большинстве своем) и желтовато-оранжевые здания, деревья самых разных оттенков зеленого, крепостные башни и свинцово-серые купола церквей и мечетей. До слуха Пакизе-султан и доктора Нури долетал легкий плеск, с которым острый нос «Азизийе» резал море. На какое-то мгновение стало так тихо, что люди на палубе различали даже пение петуха, лай собак и ослиный рев.

Капитан дал два гудка. Каждую неделю на Мингер заходил всего один пароход из Стамбула и по два парохода из Измира, Александрии и Салоник, так что появление не предусмотренного расписанием корабля обратило на себя внимание всего Арказа. Звук гудка, как обычно, отразился эхом от городских холмов. Колагасы почувствовал оживление на знакомых с детства улицах. По набережной, вдоль выстроившихся на берегу гостиниц, транспортных агентств, ресторанов и кофеен ехал экипаж; выше, за деревьями, на проспекте Хамидийе, где находились резиденция губернатора и почтамт, развевался османский флаг. На коротком, уходящем круто вверх по склону Стамбульском проспекте, том, что соединяет набережную и параллельный ей проспект Хамидийе, виднелись редкие прохожие. Колагасы радостно было, пусть издалека, видеть их шляпы и фески. Рекламные плакаты Оттоманского банка и агентства Томаса Кука, которые он видел в прошлый свой приезд на остров, по-прежнему были на месте. Появилось и кое-что новое: на крыше одного из отелей воздвиглись огромные буквы его названия, «Сплендид палас». Родительского дома, где колагасы провел все свое детство, из гавани видно не было, но приземистый минарет маленькой мечети Благочестивого Саима-паши в самом начале спускающейся к рынку улочки уже удалось разглядеть.

Арказский залив – это естественная гавань, береговая линия которого изгибается почти правильным полумесяцем. Величественная крепость, возведенная на юго-восточной оконечности этого серпа, некогда сама заключала в себе целый город с гарнизоном, подобно замку Святого Петра в Галикарнасе, нынешнем Бодруме, или тому, что крестоносцы построили на Мальте. Однако, несмотря на огромные размеры каменной твердыни и естественный характер гавани, соорудить пристань для больших современных судов все никак не получалось. Собранные на скорую руку причалы, с которых тридцать лет назад, в золотые деньки торговли мингерским мрамором, каждый день грузили камень на пароходы, идущие в Измир, Марсель и Гамбург, для современных кораблей не подходили. А после того как семь лет тому назад небольшой русский корабль сел на скалы, пытаясь пришвартоваться к одному из этих причалов, пассажирским пароходам, размеры которых в те годы неуклонно росли, было запрещено заходить в гавань.

Как и все пассажирские суда, прибывающие в Арказ, «Азизийе» с грохотом бросил якорь у входа в залив и стал ждать. В детстве колагасы обожал этот момент. Пароход привозил на остров свежую почту, новых людей, новые истории о том, что происходит в мире, новые товары для лавок и магазинов; вместе с ним в город приходило радостное оживление. Едва корабль бросал якорь, как за дело брались многочисленные лодочники, чьей задачей было доставить на набережную пассажиров, их багаж и прочие грузы. У каждого лодочника в подчинении состояла целая команда гребцов и носильщиков, и эти команды соревновались друг с другом, кому удастся перевезти на берег больше людей и грузов и заработать больше денег.

Заслышав пароходный гудок, Камиль, сын Махмуда, ученик военной средней школы, и его друзья, подобно многим другим детям и взрослым, спешили на набережную посмотреть на тамошнее столпотворение. Зная, что лодочники стремятся обогнать друг друга, ребята спорили меж собой на миндальное курабье из пекарни Зофири или на пропитанный розовым сиропом чурек с грецким орехом, какая лодка первой доберется до корабля. Порой на море поднимались волны и лодки на миг пропадали из виду, отчего у всех душа уходила в пятки, но потом снова показывались, неуклонно продвигаясь вперед. На набережной тем временем толпились встречающие (с чадами и домочадцами), слуги, носильщики и те, кто собрался отбыть с острова. Когда же на берег прибывали пассажиры парохода, их принимались осаждать гостиничные портье, гиды, извозчики и носильщики, норовящие без спроса подхватить их багаж; тут же ошивались всякого рода мошенники, карманные воришки и нищие. Чтобы положить этому конец, губернатор Сами-паша распорядился отправлять для встречи пассажирских пароходов военные патрули. Однако толку от них было немного, и каждый раз на набережной царила все та же сумятица, сопровождающаяся перебранками и потасовками.