Читаем Чумазое Средневековье. Мифы и легенды о гигиене полностью

<p>Что такое Средние века?</p>

Прежде чем закопаться в глубины прошлого в поисках фактов, аргументов и теорий, надо сказать несколько слов о том, что подразумевается под Средневековьем и о каком времени пойдет речь.

Прежде всего надо понимать, что европейское Средневековье – это не просто отрезок времени. Это еще и набор специфических особенностей религиозной, экономической, культурной и политической жизни. Это феодализм, система вассалитета, христианское мировоззрение, политическая власть церкви, рыцарство, готика и т. д.

По общепринятой периодизации Средними веками считается период, который начинается с падения Западной Римской империи в 476 году и продолжается до конца XV – начала XVI века. Разные исторические школы называют разные даты: кто-то считает, что Средневековье закончилось с открытием Америки, кто-то – с началом Реформации, кто-то «растягивает» его до XVII века. А у одного из крупнейших современных медиевистов Жака Ле Гоффа и вовсе есть теория «долгого Средневековья», которую часто ошибочно принимают за отрицание промежуточных эпох и растягивание Средних веков до XIX века.

По сути же Ле Гофф совершенно правильно объяснял, что нельзя просто взять и закончить Средневековье какой-то определенной датой, ведь многие исторические процессы различались не только в разных странах, но и в разных сферах жизни. Если в Италии XIV века в культуре и науке уже наступило Возрождение, то в соседних странах царило Средневековье в его самом классическом виде. В то же время ренессансные тенденции в Италии не мешали существовать там рыцарям, турнирам и прочим визуальным признакам высокого Средневековья. А массовая культура, на которой воспитывались широкие слои населения, и вовсе что в Средневековье, что в эпоху Возрождения, была примерно одинаковой – не по литературным качествам, конечно, но по духу и, так сказать, по культурному коду.

Одна эпоха вырастала из другой, черпала в ней силы, от чего-то отказывалась, а что-то сохраняла и передавала последующим эпохам. И действительно, в каких-то сферах жизни средневековые отношения или характерная для Средневековья ситуация сохранялись до XIX, а где-то даже до XX века. В частности, в предыдущей книге «Блудливое Средневековье» я много писала о продолжительности жизни – цифры показывают, что человек XIV века и человек XIX века жил примерно одинаковое количество лет, а детская смертность почти не менялась до самого XX века.

Но поскольку в книге я не могу, да и не собираюсь пытаться объять необъятное, я приму за условные границы Средневековья 476–1500 годы. Ранний его период, до середины XI века, очень специфичен – христианская церковь почти не имела власти, браки заключались без священников, сохранялось оставшееся от античности рабство. Словом, гремучая смесь античности и варварства: вместо городов пока еще большие деревни, нет ни единой идеологии, ни единой культуры – увлекательный период, но совсем не похожий на Высокое и Позднее Средневековье. Разумеется, я буду захватывать его, рассказывая об эволюции тех или иных вопросов, связанных с гигиеной (так же как буду захватывать и более поздние периоды – Возрождение и Новое время), но в основном моя книга будет посвящена XII–XV векам – это и есть то самое классическое Средневековье, которое все с детства знают по романам, фильмам и сериалам.

Я постараюсь быть объективной и показать его во всей красе – без розовых очков, но и не замазывая черной краской. Средневековье – очень яркое, сочное время, это в некотором роде подростковый период современного человечества, когда максимализм соседствовал с практичностью, а аскетизм с жаждой плотских удовольствий.

<p>Глава 2. Культура чистоты</p>

Несколько лет назад в одной дискуссии о гигиене я услышала аргумент, в тот момент поставивший меня в тупик. В ответ на мой рассказ о средневековых ваннах – на изображениях, в письменных источниках, в археологических свидетельствах – мне сказали: «То, что ванны существовали, еще не означает, что ими пользовались».

Что на это ответить, я не знала. Для меня логическая цепочка была совершенно ясной – раз ванны были, то конечно ими пользовались, для чего же они еще были нужны? Человек, приведший аргумент, показался мне, мягко говоря, сумасшедшим, поэтому разговаривать с ним я больше не стала. Но потом, изучая тему глубже и читая всевозможные статьи о мифическом «грязном Средневековье», я поняла, что какая-то своя собственная логика у того человека была. Ни одно доказательство, ни один факт, даже если его можно увидеть и потрогать, не помогут, если противоречат сложившемуся в голове человека образу. Очень мало кто может критически осмысливать собственные стереотипы.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология