Чума теней

– Ваши желания неисполнимы. Вы оба – угроза. И должны быть ликвидированы. Это единственный способ спасти человечество. Вы понимаете?

– Мы не собираемся ничего понимать! – лихорадочно ища глазами что-нибудь, что можно было использовать как оружие, крикнул Блич. – Почему мы должны умирать ради спасения людей? Мы тоже хотим жить, хотя мы и не люди!

– Именно, вы не люди, – спокойно сказал Олэ и взмахнул мечом.

Он должен был снести им головы одним ударом. Сразу две головы – его оружие и навыки позволяли такой трюк. Чтобы сестра не мучилась, видя, как умирает брат, а брат не мучился, видя, как умирает сестра.

Глава третья. Страшнее чумы

– Остановитесь, ради… ради… не знаю, в каких вы богов верите, но, умоляю, остановитесь!

Немолодой мужчина, тот самый, который взялся лечить раненого копейщика, встал между обречёнными детьми и Олэ Меченосцем.

– Эти дети…

– Да, я знаю, кто они такие! Я знаю о них больше любого из вас, охотники за тенями! Меня зовут Найрус. Доктор Найрус. Профессор университета… название вам ничего не скажет. Не в обиду будет сказано, но вы явно не из тех, кто помнит наизусть названия университетов.

Нечего было теперь и думать, чтобы убить брата и сестру одним ударом – они поменяли позу. Вредный лекаришка всё испортил.

– Где мой кинжал? – холодным голосом спросил Олэ.

– Вот он, – подал квилон Найрус. – С раненым пришлось повозиться, но, надеюсь, выживет. У меня большой опыт. Я хороший врач. Но вообще, я учёный широкого профиля.

– Широкого или узкого… какая мне разница? Вы умалишённый, если знаете, кто они, и мешаете мне их ликвидировать.

– Именно что я их знаю, а вы совсем не знаете! Дайте мне две минуты! Две минуты, я вас постараюсь убедить. Но вначале я должен извиниться перед своими подопечными, – профессор обернулся к детям. – Блич, Фейли. Я поклялся вашим родителям беречь вас и хранить, и до сего дня делал это на должном уровне. Но сегодня я допустил ошибку. Простите меня! Но это не типичный охотник, его было тяжело вычислить. Это первый охотник не с теневым оружием на моей памяти. И первый охотник с рыцарским мечом.

– Мне самому приходится терпеть неудобства: теневые клинки – штука хорошая и наш отличительный знак. А сабли ощутимо легче рыцарских мечей войны. Но данный меч… это память. Память об одном человеке. Мне нелегко с ним расстаться, и уж тем более неохота делать теневым клинком. Каким я его получил, таким он и будет со мной в странствиях, – как бы нехотя и одновременно словно давно ждал случая поделиться этим фактом, сказал Олэ.

А ещё я остаюсь для них неузнанным до самого последнего момента, – ещё одно преимущество своего нестандартного для профессии клинка мечник назвал слышным ему одному шёпотом. Теневые сабли их опознавательный знак, но охотнику не нужно, чтоб его опознавала дичь; Олэ не знал, почему его коллегам это в голову не приходило.

– Уважаемый господин охотник на теней! Сколько у вас зарубок на ножнах?

– Сорок восемь.

– Так много… сколько из них дети? Приходилось ли вам вообще убивать детей?

– Я не буду отвечать.

– Очень хорошо! Я вижу здесь свидетельство того, что, во-первых, даже если вы убивали детей, то делали это без особого энтузиазма, а второе, что в вашем списке есть взрослые. Значит, вы знаете, что это чушь, сказки, будто бы Пробуждение совпадает с половым созреванием! А ведь, я слышал, есть охотники, кто только так и думает, и в их списке одни дети. У Блича уже пробивается пушок над губой, но его тень не пробудилась, сами видели. Нет, здесь должна быть иная причина. Мы не знаем её, и сам народ Теней не знает. Но когда будет доподлинно известно…

– И что? Что тогда?

– А дальше у меня есть несколько вариантов. Добровольная изоляция перед приближением роковой даты, как самое очевидное. Поиски лекарства или… Да что угодно, но не убийство всех подряд без разбора! Вы выбрали убийство просто потому, что это самый лёгкий путь. Но они тоже хотят жить. Это удивительные существа… честные, добрые, не умеющие предавать и брать чужого. С очень красивой культурой. Я всю жизнь изучаю народ Теней и заявляю вам со всей ответственностью, что, если они и их культура совсем исчезнут, а именно этого вы и добиваетесь, мы осиротеем.

– Не говорите мне про сиротство! – скрипнул зубами охотник, но Найрус его точно не услышал.

– А быть может, – профессор перешёл на трагичный шёпот, – она уже исчезла. Я почти пять лет странствую с этими детьми, и их соплеменников видел больше двух лет назад. Мне иногда приходит в голову жуткая мысль, что Блич и Фейли… они… что они последние. Совсем последние, и на них народ Теней и закончится.

– Их конец будет означать благо для человечества.

– Да как вы не понимаете! Они же не хотят его истреблять! Даже сейчас, после всех преследований, после открытого геноцида! Пробуждение происходит без их воли! Сами никогда не болея, они разносчики болезни, её источник, её, выражаясь научно, природный резервуар, но в этом нет их вины! Это их природа!