Чукчи. Том I

Следует, впрочем, отметить элементы сходства и различия, переплетенные весьма своеобразно. Так, относительно системы родства Иохельсон указывает, что она имеет более простой характер, чем так называемая классификаторская система. Он подчеркивает сходство коряцкой системы с нашей современной европейской.

Я со своей стороны должен указать, что термин «товарищ» встречается также и в коряцкой системе, хотя гораздо реже, чем в чукотской, и только в нижеследующих сочетаниях: «кузен-товарищ», «кузина-товарищ». По-видимому, все же и эта система, так же как и чукотская, указывает на древнюю социальную структуру, а никак не на современную.

Другое любопытное различие: родители — по-чукотски ətlьдьt, буквально — «отцы»; по-коряцки ətlawge, буквально — «матери».

Коряцкий термин, связанный с материнством, очевидно, древнее чукотского.

Иохельсон отрицает существование рода у коряков. С этого отрицания начинается у него 13-я глава монографии «Коряки» — социальная жизнь.

По свидетельству Иохельсона, общественные единицы, в виде организованных родовых групп, у коряков отсутствуют. Общественной единицей является агнатная семья.

Все же я должен отметить, что концепция общественной жизни получается та же, что и у чукоч: семья и семейная группа, составляющие вместе зачаток родовой организации.

Убийство стариков у коряков тоже существовало; но в настоящее время (т. е. 30 лет назад) оно исчезло.

Иохельсон отмечает у приморских коряков влияние стариков: «Часто общественное мнение стариков оказывает нравственное давление на поведение ссорящихся сторон». Из среды стариков избирается старшина, который собирает ясак и передает его русским. Однако влияние старшины имеет поверхностный характер и дальше сбора ясака не распространяется. У оленных коряков старшиной всегда является очень богатый оленевод. Наконец, физическая сила также дает влияние и преимущество.

В общем и в этом получается картина, подобная чукотской.

Мне кажется, однако, даже на основании материалов, собранных Иохельсоном, что коряцкая народность пошла дальше по пути укрепления рода, чем народность чукотская.

У приморских коряков Иохельсон отмечает коллективный метод ведения охоты на кита и на белого дельфина. Распределение продуктов от такой охоты Иохельсон называет коммунистическим.

У оленных коряков Иохельсон отмечает большие шатры, которые раньше были гораздо обширнее. В шатре стояло рядом несколько спальных помещений, где помещались бок-о-бок хозяева и пастухи. Также и теперь Иохельсон находил в одном шатре двадцать пять человек. Чукотские шатры значительно меньше, и редко вмещают больше двух спальных помещений. С другой стороны, чукотские шатры выше и просторнее коряцких.

В коряцкой технике мы видим такую же важную роль каменных и костяных орудий вплоть до советской эпохи. Именно у коряков для охоты на белых дельфинов применялся метательный дротик непременно с наконечником из камня.

Коряцкое шаманство не пошло дальше чукотского, по крайней мере, в своем внешнем оформлении. Коряцкий шаман не имеет особого облачения, но бубен его больше чукотского и вместо боковой ручки придерживается на крестообразной рукояти. Таким образом коряцкий бубен относится к азиатскому типу, между тем как чукотский бубен относится к американскому типу.

В области брака можно указать на следующие различия. Групповой формы брака у коряков не существует, коряки ценят целомудрие девушек и верность жен. Они вообще склонны к ревности и жестоко расправляются с изменницами и соблазнителями. Все это весьма отличается от чукотских брачных обычаев.

В общем, однако, не следует преувеличивать своеобразность развития чукотского, как и коряцкого, общества.

Оба эти общества сделали ряд шагов по линии создания родового строя. Но элементы родового строя, в общем довольно разнообразные, не успели укрепиться и оттеснить назад более древнюю стадию первобытного коммунистического общества, хотя и весьма разложившуюся.

Причиной такой отсталости и недоразвитости родового общества у эскимосов и у чукоч с коряками нужно считать прежде всего крайнюю географическую уединенность занимаемых ими обширных областей.

Если представить себе общее движение народностей северной Евразии, проходившее некогда с юго-запада на северо-восток, от Саяно-Алтайских горных узлов к Берингову проливу (который, в то время, вероятно был еще Беринговым перешейком или даже целой полосой континента Берингия), то именно эскимосы и чукчи с коряками являются крайними членами этой великой цепи расселения народов. Они принесли с собой более древнюю социально-экономическую структуру и до известной степени сохранили ее до позднейших времен, вместе с искусством типа Мадлэн и весьма первобытною техникой как добывающих, так и обрабатывающих отраслей хозяйства.