Чугунные сапоги-скороходы

– Годы бегут, канула в Лету советская власть, народу разрешили покупать апартаменты, дачи. Но коммуналки живучи, и порядки в них такие же, как в моем детстве. У людей нынче есть мобильные телефоны, однако стационарные никто не отменял. В квартире, где есть несколько хозяев, аппарат общего пользования, как правило, находится в прихожей. Дальше просто. Я узнал место прописки Плюхина, выяснил, что ему принадлежит одна комната, второй владеет Илья Юрьевич Худобин, третью занимает Варвара Николаевна. Я позвонил в коммуналку, трубку взяла бабуля. И у нас потек разговор. Я узнал много разного. Даме семьдесят пять лет, и она совершенно счастлива. Почему? Ее сосед Плюхин – психиатрический больной, агрессивный, вел себя отвратительно. И в конце концов одинокого драчливого мужика отправили в интернат. Теперь старушка одна кайфует. Илья Юрьевич в коммуналке редко показывается. Бабуля его любит, он ей очень помог. Когда больной сосед совсем распоясался, Варвара Николаевна позвонила Худобину и заплакала:

– Илюшенька, я же за твою покойную маму каждый день молюсь! Мы ж как хорошо вместе жили, когда ты был маленький. Мы же дружили! Спаси меня! Нет жизни от Жорки!

Худобин приехал, взял документы психа, и назавтра за невменяемым прибыли санитары. И что мне в голову пришло, а?

– Милый заботливый Илья прикидывается Георгием Константиновичем Плюхиным? – предположила я.

– Угадала, – обрадовался Димон, – думаю, Худобин и есть тот самый Егор. Вы где?

– Через минуту войдем в офис, – пообещал Иван, – паркуемся.

– Поесть что-нибудь прихватили или забыли? – спросил Коробков.

– Ой! – воскликнула я. – Прости, запамятовали!

– Да ладно, – рассмеялся властелин наших компьютеров. – Привет, Никита!

– Где все? – спросил детектив.

– Уже на пороге, – ответил Димон и отсоединился.

Мы с Иваном вошли в лифт.

– Поднимусь к себе, у меня разговор с Филимоновым, – объяснил муж.

– Только не бей его ножом для вскрытия писем, – засмеялась я.

– Он тупой, – хмыкнул Иван.

– Филимонов или нож? – еще сильнее развеселилась я.

– Оба хороши, – мрачно ответил супруг, – а Димон молодец.

– Никита тоже старается, – отметила я, – отправила его утром к академику Нефедову, историку. Резной сундучок, который Наум сделал для своей жены и который Федор привез в подарок Зинаиде, напомнил мне картинку из учебника. Вот только не помню, в каком разделе. Древний Египет? Греция? Индия? Что-то такое. Я видела нечто подобное в каком-то музее. Но память подвела.

Увидев, что я вхожу в офис, держа в руках большой пакет, Димон потер руки.

Я поставила пакет возле ноутбуков и велела:

– Вынимай скорей. Ирина Леонидовна не могла забыть про голодного Коробкова, который так горит на работе, что не может пойти поесть в хорошее место.

– В нашей столовой неплохо кормят, – заметил Никита.

– Согласен, – кивнул Димон, вытаскивая контейнеры, – именно что неплохо. А я хочу вкусного. В столовке меню года три одно и то же! М-м-м! Пирожки! Буженинка! Салатики!

– Что тебе профессор сказал? – поинтересовалась я у Никиты.

– Он не мог прямо сразу дать ответ, – отрапортовал детектив, – первое его впечатление от ларца такое: его создатель… Минуточку!

Никита вытащил телефон, в комнате зазвучал приятный баритон:

– Весьма интересная работа. Вдохновение автор явно черпал во фресках Бонампака. Вы, естественно, о них знаете.

– Нет, – ответил Никита.

– Прекрасно, – обрадовался академик, – следовательно, мне выпала возможность рассказать вам о величайшем произведении мировой живописи. Фрески Бонампака, скорее всего, созданы в восьмом-девятом веках индейцами майя в городе Укуль. В период могущества майя он был большим богатым поселением. Археологи, которые в конце сороковых годов двадцатого века обнаружили фрески, придумали населенному пункту свое название – Бонампак. Они просто перевели на язык майя слова «раскрашенные стены». Кстати, там найдено несколько храмов. Но особую известность снискал один, где три помещения покрыты цветной живописью. Она рассказывает об очень важном событии в истории города: битве, победе, расправе над пленными врагами и празднике. Открытие Бонампака позволило ученым узнать о воинственных устремлениях майя, о структуре их общества, о ритуалах… Человек, который изготовил ларец, вырезал на нем отдельные сцены. Фугуры он потом раскрасил, стилизовав их под фрески майя. Вот смотрите, видите здесь человека в костюме из меха ягуара?

– Да, – ответил Никита.

– На одной из фресок Бонампака в воинских доспехах из меха ягуара изображен на вершине пирамиды правитель, который победил в сражении, – продолжал профессор, – а вот у этого мужчины на ларце в руке птица. Так?

– Верно, – согласился Никита.