Чугунные сапоги-скороходы

– Можно посмотреть на чемоданчики, которые мы нашли в мастерской вашего мужа в тайнике под окном? – попросила я вместо того, чтобы ответить на вопрос.

– Да, конечно, сейчас их принесу, – пообещала Зинаида, удалилась и почти сразу вернулась. – Вот они.

– Прямоугольные жесткие коробки, обтянутые кожей, – пробормотала я, – смахивают на сейфы, в которых отец Алексея держал ценности. Но внутри нет отделения для монет. В одном крепления под драгоценности, в другом выемки, похоже, в них лежали флакончики. Кропоткин…

– Алексей Кропоткин? – перебила меня Зина. – Муж моей бедной Ниночки! Он здесь при чем? Чемоданчик! Ах ты, Господи! Почему я сразу не поняла! Это же переноска слез горного озера! То-то мне кофр показался знакомым. Ну, конечно! Верно! Ах я, дурочка! Забыла совсем!

– Слезы горного озера? – переспросила я. – Что это?

Зинаида Борисовна дернула плечом.

– Голова кругом идет. Неужели Федор все знал? Ему рассказали? Кто? Кто? Кто? Я в недоумении. А насчет того, кто спрятал кофры, есть у меня предположение. Алексей попросил Юрия Сергеевича, а тот не смог ему отказать. Мне муж ничего не сообщил. У него был принцип: жену нужно беречь, не нервировать. Я слишком впечатлительна, дергаюсь по пустякам.

– Вы знали Кропоткина? – спросила я.

– А кто его не знал? – всплеснула руками собеседница. – Леша, сын гениального дантиста, пошел по его стопам. Отец его сам выучил. Алексей окончил мединститут, работал у отца сначала медбратом, потом ассистентом и стал великолепным врачом. Лучший стоматолог тех лет, когда люди боялись бормашины до одури. У Алексея было отличное импортное обезболивание. Да, цена высокая, но ведь есть за что платить! За отсутствие неприятных ощущений и золотые руки доктора. Мы с Ниной учились в одном классе, отсюда и дружба. Ее родители были гинекологами, получали много денег, но не хвастались ими. В квартиру к себе никого не пускали. Одевались, правда, очень дорого, Нину как куклу наряжали. Дача, машина… Понятно, что в семье с финансами был полный порядок. Отец Алексея дружил с отцом Нины. Леша стал не только чудесным доктором, но и коммерсантом, деньги делал из воздуха. Он был старше Нины, та оканчивала школу, а Кропоткин уже имел репутацию опытного врача. Но разница в возрасте не помешала их любви. За лечение Алексею много платили, за протезирование еще больше. А потом появились слезы горного озера. И как я про них забыла! Сейчас объясню, но, учтите, эти сведения я получила от Нины, это она мне правду поведала. И ее рассказ наложился на воспоминания о единственном скандале в семье, который в моей юности случился. Я никогда не слышала, чтобы отец кричал на маму. Он с нее пылинки сдувал. Она вела домашнее хозяйство, на работу не ходила. Квартира сияла, на столе всегда была вкусная еда, дети присмотрены. Папа хорошо зарабатывал, нужды мы ни в чем не испытывали. Но мамуля лишней копейки не тратила, всегда в тетрадь расходы записывала. Однажды ночью я проснулась от громкого голоса отца:

– Дура! Идиотка! Завтра поеду к Алексею и все ему выскажу!

– Нет, нет, – плакала мама, – он мне просто рассказал, ничего не предлагал. Я сама захотела.

– Но какая цена! – продолжал возмущаться отец. – За такие деньги можно машину купить!

– Лекарство дорогое, – оправдывалась мама, – да еще флакон из золота!

– Можно и в стекло его набрать, – уже чуть тише возразил отец.

– Нет, – возразила мама, – содержимое в нем быстро испортится, поэтому флакон сделан из высокопробного золота. Милый, ты же знаешь про мою болезнь! Мне ничего не помогает! А эти капли жизнь мне продлят! Я уверена! Ну, прости меня.

– Это ты меня извини, – уже другим голосом отозвался отец, – для твоего выздоровления мне ничего не жалко. Просто в другой раз предупреди меня заранее, объясни, что надо купить лекарство. А ты принесла флакон, и бах про стоимость!

– Боречка, его привозят издалека, – пояснила мама, – капли в дорогущей упаковке. Люди, которые осуществляют доставку, сильно рискуют, их могут задержать, арестовать за незаконную торговлю. Прости, Боренька, прости, я дура. Но так не хочется умирать!

– Все, все, – забормотал папа, – извини, я вышел из себя. Покупай что пожелаешь. К Алексею я не поеду.

– Он помочь хотел, – всхлипнула мама, – отдал мне флакончик, который кому-то другому уже пообещал!

Зинаида Борисовна положила руки на стол.

– Я с самого детства Чугунные сапоги скороходы! Правильно дети и зять меня называют. Не замечала, что мамочка больна! Если бы родители часто выясняли отношения, ругались постоянно, я бы мигом забыла, что услышала. Но ни раньше, ни позднее отец не сердился на маму. Она скончалась лет через шесть-семь после того скандала. Я была уже взрослая, училась в выпускном классе. На кладбище пришли близкие друзья и, естественно, Нина, она всегда меня поддерживала. Конечно же, пришел Кропоткин, отец обнял стоматолога и сказал:

– Прости, я не верил в шаманские капли, но благодаря им жена долго продержалась. Врачи ей обещали три месяца, а Юля прожила годы. Спасибо тебе.