Чудовище должно умереть

Подведу итог. Есть все основания полагать, что преступник – лихач, владелец небольшой мастерской и спортивной машины, у которой фары забраны проволочной решеткой. Машины довольно новой, чтобы разница между правым и переставленным левым крылом не бросалась в глаза. Впрочем, наверняка ему хватило ума придать новому крылу бывалый вид: немного грязи, пара-тройка царапин.

И еще: гараж расположен довольно уединенно, или у преступника был мощный потайной фонарь, иначе его непременно заметили бы соседи. Кроме того, в ту ночь он должен был еще раз выйти на улицу, чтобы избавиться от помятого крыла. Вероятно, вблизи гаража протекает река или растет кустарник. Едва ли он оставил бы улику прямо во дворе.

Господи, уже далеко за полночь! Пора спать. Теперь, когда начало положено, я чувствую себя заново родившимся.

28 июня

Я в отчаянии. Какими эфемерными выглядят мои вчерашние рассуждения при свете утра! Сейчас я даже не уверен, ставят ли на фары защитные решетки. На радиаторы точно ставят, а вот на фары? Впрочем, это легко проверить. Но даже если в моей цепочке умозаключений и содержится зерно истины, это не приближает меня к преступнику. Тысячи владельцев автомастерских имеют спортивные машины. Несчастный случай произошел примерно в двадцать минут седьмого. Чтобы переставить крыло, преступнику потребовалось от силы часа три – целых десять часов впереди, чтобы замести следы. Мастерская может находиться в радиусе трехсот миль отсюда! Ну, чуть меньше. Едва ли он заправлялся по дороге, с такой-то отметиной на левом крыле. Выходит, мне придется обойти владельцев автомастерских в радиусе ста миль с расспросами, есть ли у них спортивная машина? Допустим, есть, что с того? Мне потребуется вечность. Похоже, ненависть к убийце лишила меня остатков здравого смысла.

Впрочем, причина моего уныния в другом. Утром я получил письмо, его подбросили ночью, когда все еще спали, – вероятно, тот безумец или гадкий шутник, который уничтожил мои цветы. Этот негодяй начинает меня донимать. Дешевая бумага, прописные буквы, типичная анонимка.

«Это ты его убил! И как у тебя хватает духу показываться в деревне после того, что случилось третьего января? Мы выразились не достаточно ясно? Ты здесь лишний, убирайся, или тебе не поздоровится. Кровь Марти – на твоих руках».

Похоже, писал человек образованный. Или группа людей, если «мы» здесь не случайно. О, Тесса, что же мне делать?

29 июня

Темнее всего перед рассветом! Трубят рога, объявлена охота![5]

Позволь мне, любезный читатель, приветствовать новый день залпом банальностей.

Утром вывел автомобиль из гаража. Я все еще пребываю в глубокой меланхолии, поэтому решил развеяться – съездить в Оксфорд, проведать Майкла. После Сайренсестера, задумав срезать путь, свернул на проселочную дорогу, которой раньше никогда не пользовался. Как сверкали под солнцем капли дождя! Я любовался полем малинового клевера по правую сторону от дороги, когда на полной скорости въехал в глубокую лужу.

Автомобиль выполз и заглох. Я не силен в механике и в подобных случаях просто жду, пока мотор просохнет. Мне досталась изрядная порция холодной воды. Я вылез, чтобы отряхнуться, когда местный фермер, подпиравший изгородь, со мной заговорил. Мы обменялись шутками о пользе обливаний. Потом он заметил, что я не первый попадаю в эту ловушку. Ради поддержания разговора я поинтересовался, неужели такое случается часто. Мой простой вопрос вызвал у собеседника неожиданный прилив воодушевления, и он пустился в сложные воспоминания, которые включали визит тещи, заболевшую овцу и сломанный радиоприемник.

– Последний раз третьего января! Точно, третьего. Солнце уже село.

Порой посреди разговора в голову приходит мысль, никак с ним не связанная, – так и я внезапно вспомнил плакат, стоявший вдоль дороги рядом с методистской часовней: «Омытый Кровию Агнца»[6]. Воистину письмена на стене. «Кровь Марти на твоих руках» – кажется, так было в анонимном письме? Туман рассеялся, и я увидел, что убийца, как я недавно, с разбегу въезжает в ручей. Только, в отличие от меня, он сделал это намеренно – не терпелось смыть с капота кровь Марти.

Во рту пересохло. Стараясь, чтобы голос звучал непринужденно, я спросил:

– Не припомните, который был час, когда тот тип въехал в лужу?

Фермер мешкал с ответом, все висело на волоске – люблю я затертые штампы! – затем ответил:

– Семи точно не было. Да, примерно без четверти семь.

Должно быть, на моем лице отразилась целая гамма чувств, во всяком случае, малый посмотрел на меня удивленно.

– Так вот о чем мне рассказывал приятель! – поспешно воскликнул я. – Он уверял, что угодил в лужу в холмах Котсуолдс.

Пока я болтал вздор, мозг лихорадочно работал. Мне потребовалось около получаса, чтобы сюда добраться. Если Икс мчался на гоночном автомобиле и не сверялся с картой, он вполне мог оказаться здесь без четверти семь, учитывая, что наехал на Марти в шесть двадцать. Семнадцать миль за двадцать пять минут, или сорок миль в час, для гоночной машины не предел. Следующий вопрос самый важный: