Чудовище должно умереть

Миссис Тиг выглядит очень расстроенной. Искренне переживает или этот похоронный тон – дань приличиям?.. Перечитал последнее предложение и устыдился. А ведь я ревную Марти ко всем, кто знал и любил его. Господи, неужели я превращаюсь в одержимого отца, ослепленного эгоистической любовью? Если так, то убивать – самое подходящее для меня занятие.

В комнату вошла миссис Тиг. На красном заплаканном лице виноватое, но твердое выражение жалобщицы или прихожанки после причастия.

– Я не смогла, сэр, у меня не хватило духу…

К моему ужасу, она разрыдалась.

– Что не смогли?

– Спрятать их.

Бросив на стол ключ, миссис Тиг выбежала из комнаты. Ключ от шкафчика Марти.

Я поднялся наверх и открыл дверцу. Сейчас или никогда. Долгое время я просто смотрел на них, не в силах рассуждать: игрушечный гараж, паровозик «Хорнби», одноглазый плюшевый мишка – его любимцы.

На ум пришли строки Ковентри Пэтмора:

Все, что могло его утешить в горе:
Узорный камень, найденный у моря,
Шесть раковин, кусок стекла,
Обкатанный волной, коробку фишек,
Подснежник в склянке, пару шишек…[2]

Миссис Тиг совершенно права. Не стану их прятать. Нельзя позволять ране зарубцеваться. Эти игрушки – лучший памятник Марти, чем надгробие на деревенском кладбище, они не дадут мне спать спокойно, из-за них кое-кому скоро не поздоровится.

24 июня

Утром разговаривал с сержантом Элдером. Девяносто килограммов мышц и костей, как сказал бы Сапер[3], и не больше миллиграмма мозгов. В тусклых глазах надменное выражение болвана, наделенного властью. Почему при встрече с полицейским нас охватывает трепет, и мы чувствуем себя шлюпкой, на которую надвигается линкор? Что это, страх угодить за решетку? Бобби всегда настроены враждебно: что к представителям высших классов, потому что боятся нажить неприятностей, что к представителям низов, ибо те видят в них естественных врагов. Впрочем, я отвлекся.

Как обычно, из Элдера слова лишнего не вытянешь, а его привычку почесывать мочку правого уха, уставившись в стену над твоей головой, я нахожу крайне раздражающей. Расследование еще продолжается, заявил он, полиция принимает все меры, просеивает все крупицы информации, но пока ни единой зацепки. Похоже, они в тупике, хотя и отказываются признавать поражение. А значит, мне предстоит все сделать самому.

Я угостил Элдера пивом, и он, став сговорчивее, поделился со мной деталями расследования. Полицию определенно не упрекнуть в отсутствии рвения. Не ограничившись призывом к свидетелям по радио, полицейские прочесали все ближайшие мастерские в поисках смятых кузовов, бамперов и радиаторов, а также допросили всех владельцев автомобилей в округе. Были также опрошены домовладельцы и хозяева бензоколонок по пути следования автомобиля убийцы. В тот день полиция проводила проверку на дорогах, но даже если убийца срезал путь, чтобы наверстать время, на следующем посту его не остановили. Кроме того, полицейские сравнили данные соседних постов; судя по хронометражу, ни один автомобиль в нашу деревню не сворачивал. Так что можете не сомневаться, мимо полиции и мышь не проскочит.

Надеюсь, мои расспросы не вызвали подозрений. Какое дело убитому горем отцу до всех этих подробностей? Впрочем, едва ли Элдер силен в патологической физиологии. Однако теперь задача кажется мне еще сложнее. С чего я взял, что справлюсь там, где спасовала целая армия полицейских? Легче найти иголку в стоге сена.

Если бы я хотел спрятать иголку, то засунул бы ее не в сено, а в кучу других иголок. Элдер убежден, что, несмотря на малый вес Марти, на передней части автомобиля должна была остаться вмятина. И если бы я сбил ребенка и хотел замести следы, то намеренно врезался бы в ворота или в дерево, уничтожив улики.

А значит, нужно выяснить, не зафиксированы ли в тот злополучный вечер автомобильные аварии. Утром позвоню Элдеру и спрошу.

25 июня

Черта с два. Полицейские подумали и об этом. Судя по тону Элдера в телефонной трубке, у его сочувствия есть пределы. Учтиво, но твердо он дал мне понять, что полиция не нуждается в советчиках. Все происшествия на дорогах уже проверены на предмет, как он выразился, bona fides[4] – что за надутый болван!

С чего начать? Неопределенность сводит меня с ума. Неужели я воображал, что стоит мне протянуть руку, и я схвачу убийцу? Или у меня начинается мания величия? После утреннего разговора с Элдером я совсем пал духом и, не зная, чем себя занять, решил повозиться в саду, где все напоминает мне о Марти, особенно розы.