Чудо

Действительно, от этого зрелища дух захватило даже у Уртадо. Во главе каждой группы паломников шел ее руководитель, чаще всего священник, и нес в руках табличку с названием страны или географического пункта, из которого прибыла группа. Перед глазами Уртадо проплывали высоко поднятые таблички с надписями «Бельгия», «Япония», «Алжир», «Мец»… Да, участников шествия действительно были тысячи, и эти названия доказывали, что они и впрямь прибыли из всех уголков света.

А потом откуда-то сзади и сверху, из громкоговорителей, спрятанных в кронах деревьев, зазвучала музыка и стихи. Это был «Гимн Лурда». Уртадо стал вслушиваться в слова:

Мы молимся во славу Божьей милости.
Пусть придет царствие Его!
Мы молимся за Его наместника,
Отца нашего, и Рим.

Мы молимся за Матерь нашу,
Церковь земную,
И благослови, сладчайшая Дева,
Землю, где мы рождены.

Мы молимся за всех грешников,
Заблудшие души которых отбились от стада
Иисуса и Марии,
Погрязнув в ереси.

Для бедных, для больных
Мы милосердия просим,
А тех, кто умирает,
Пусть свет Твой озарит.

Аве, аве, аве Мария!
Аве, аве, аве Мария!

И следом за этими словами из тридцати тысяч уст вырвалось торжественное и протяжное:

А-аве-е, а-аве-е, а-аве-е Мари-и-я!
А-аве-е, а-аве-е, а-аве-е Мари-и-я!

Уртадо невольно сглотнул и, обернувшись, встретился взглядом с Амандой. Она вздохнула:

— Да, это действительно впечатляет.

— Очень, — подтвердил Уртадо.

— Но с другой стороны, если задуматься, это же полная чушь! Любой здравомыслящий человек знает, что никаких чудес нет, не было и не будет! Это просто спектакль, устроенный церковниками.

— Судя по всему, вы не очень набожный человек? — спросил Уртадо.

— Я врач, психолог, — ответила Аманда. — Я прекрасно знаю, каковы могут быть последствия истерии, перевозбуждения, самоубеждения, когда разум человека временно парализует тело, а затем неожиданно для всех этот эффект пропадает и наступает «исцеление». Уверяю вас, если кто-то из собравшихся тут калек и излечится, это произойдет вовсе не благодаря какомуто там чуду, а только потому, что они сами хотят выздороветь. Они сами вылечат себя, хотя и не будут знать об этом.

Аманда отвела взгляд от процессии и посмотрела на Уртадо.

— А вы? — спросила она.

— Что — я?

— Вы верующий? Я подумала, что, возможно, слишком откровенно выразила свое мнение и могла обидеть ваши чувства.

Уртадо был целиком и полностью согласен с мнением Аманды, но решил, что с его стороны будет умнее продолжать играть избранную им роль.

— Могу только сказать, что я вырос в религиозной семье. Именно поэтому сегодня я здесь.

— Что ж, каждому свое, — пожала плечами Аманда и отвернулась. — Кен, вероятно, марширует в рядах этой армии, так что я лучше вернусь в гостиницу и буду ждать его там.

Они в молчании поднялись на холм, перешли через дорогу и завернули за угол.

— А вот и моя гостиница, — сказала Аманда. — Мы с Кеном остановились в гостинице «Галлия и Лондон».

— Да ведь и я там живу! — воскликнул Уртадо.

Они вместе вошли в вестибюль и сели в лифт. Уртадо вышел на втором этаже.

— Ну, спокойной ночи, миссис Клейтон. Рад был с вами познакомиться.

— Я тоже рада. Вы, наверное, устали. Отдохните как следует.

— Как только войду в номер, рухну как подрубленный, — заверил баскский террорист.

Однако он знал, что долго спать ему не придется. Он поставит будильник на предрассветный час и затем вернется к гроту. Ему предстояло выяснить кое-что очень важное, причем чем скорее, тем лучше.

* * *

Они сидели на заднем сиденье такси. Голова Кена Клейтона лежала на плече Аманды Спенсер. Она в который уже раз посмотрела на его лицо. Бедняжка спал как убитый, отключившись сразу после того, как они сели в такси, уносившее их теперь от Лурда.

В полутьме Аманда попыталась разглядеть время на циферблате наручных часов. Оказалось, что они уже в течение полутора часов едут по волнистым Шалосским холмам, поросшим благоухающими хвоей сосновыми лесами. Ей говорили, что дорога до города Южени-ле-Бен займет именно столько времени, поэтому она стала нетерпеливо высматривать в окно «мерседеса» отель «Ле-Пре-д-Южени».

Она до сих пор лелеяла воспоминания, оставшиеся у нее от двух дней, проведенных в этом живописном и шикарном загородном отеле-курорте во время ее последнего визита во Францию. Она принимала лечебные ванны, играла в теннис, наслаждалась изумительной французской кухней, бродила по огромному — в тридцать пять акров — парку, окружавшему отель.