Чудо

— Сейчас расскажу, — проговорила она, но вдруг умолкла и не раскрывала рта до тех пор, пока «сеат панда» не выехал на проспект Гран-Виа. Только тут она заговорила: — Удивительная штука. Я услышала, как телохранитель Буэно рассказывает об этом какому-то чиновнику, и вертелась рядом, чтобы подслушать. Похоже, вчера министру позвонил из Парижа какой-то испанский журналист и рассказал, что французский католический кардинал провел пресс-конференцию и сделал заявление относительно Лурда.

— Лурда? А что именно он сообщил?

— Нашли дневник святой Бернадетты. Оказывается, Дева Мария сказала ей, что вновь появится в Лурде именно в этом году, примерно через три недели. По-моему, интересно, а?

— Не особенно. Что может быть интереснее новости, которую мы подарим миру завтра утром!

— Возможно, — неуверенно сказала Хулия, шаря в сумочке в поисках сигарет. — Как бы то ни было, услышав эту новость, наш общий друг Луис Буэно обрадовался как ребенок. Он не мог скрыть своего ликования, даже несмотря на торжественную атмосферу мессы. Я раньше никогда не видела, чтобы он сиял, как начищенная монета. Когда он шел к церкви, он как раз читал статью, посвященную грядущим событиям в Лурде.

— Да, я видел его с газетой, — сказал Уртадо. Он свернул с Гран-Виа и, проехав еще немного, остановил машину напротив дома, в котором находилась снятая ими квартира. — Мне не терпится сообщить остальным, что дело на мази. Они уже наверняка раздобыли взрывчатку. Сегодня ночью мы заложим ее, а завтра — бум!

Через десять минут Уртадо шел по коридору к их временному жилищу. Ему нравилось все: и сама квартира, и дом, в котором она находилась, и соседи. Пусть арендная плата и была большой, но каждая песета, которую они платили за эту берлогу, окупалась. Здесь они могли чувствовать себя в полной безопасности. Тут жили «белые воротнички», наиболее состоятельные представители так называемого среднего класса, и поэтому испанская служба безопасности очень редко совала сюда нос.

Остановившись у двери, Микель услышал звук работающего телевизора.

— Они точно достали взрывчатку, — прошептал он Хулии и открыл дверь собственным ключом.

Внутри царила темнота. Лампы не горели, шторы были задернуты, очевидно для того, чтобы было удобнее смотреть телевизор. Уртадо включил верхний свет и едва не подпрыгнул от удивления, увидев в кресле не одного из своих напарников, а Августина Лопеса, лидера ЭТА, который, как он полагал, должен был сейчас— находиться в Сан-Себастьяне.

У Лопеса были кустистые брови, пушистые усы, четко очерченное, широкое лицо с жестким выражением и извилистым шрамом на щеке. Когда открылась дверь, он, увлеченный просмотром какой-то телепрограммы, даже не сразу повернул голову.

— Августин? Здравствуй. Что привело тебя сюда?

Еще больше внезапного появления Лопеса Микель был поражен его нарядом. Лопес нарядился в строгий костюм и галстук. Микель еще никогда не видел своего руководителя в таком виде.

Зарычав и заворочавшись наподобие большого медведя, Лопес выбрался из глубокого кресла и выключил телевизор. Затем глава организации, ведущей борьбу за национальное самоопределение, рухнул обратно в кресло и принялся раскуривать сигару. Уртадо последовал его примеру.

— Ты приехал вовремя, и я готов сообщить тебе хорошие новости, — сказал Уртадо. — Сегодня мы провели последнюю проверку расписания Луиса Буэно. Завтра в девять часов утра он приедет в церковь, чтобы присутствовать на утренней мессе. Он поедет тем же маршрутом, что и обычно. Все будет точно так же, как было на протяжении последних десяти дней. Утром эта свинья сдохнет! — Он обвел комнату взглядом и спросил: — А где все?

Лопес вытащил изо рта сигару и спокойно ответил:

— Я отправил их обратно в Сан-Себастьян. Одного — в панелевозе со взрывчаткой, остальных — на поезде «Тальго экспресс», с детонаторами и пусковым устройством.

Уртадо моргнул, не веря собственным ушам.

— Что ты сделал?

— Повторяю: я отправил их обратно в Сан-Себастьян. А сегодня туда же отправитесь и вы с Хулией. Это приказ. Именно для того, чтобы сообщить вам об этом, я и приехал сюда.

— Что за бред? — ошеломленно спросил Уртадо. — Я ничего не понимаю! А как же завтрашняя операция?

Лопес остался холоден как лед.

— Не будет завтра никакой операции, — безразличным тоном заявил он. — Операция отменяется. Или, по крайней мере, на время откладывается.

Уртадо шагнул к своему руководителю.

— О чем ты говоришь? Что вообще происходит?

— Позволь мне кое-что тебе сказать, — произнес. Лопес, снова принимаясь раскуривать сигару.

— Да о чем тут говорить! — взорвался Уртадо. — У нас уже все готово…

— Микель, — дернула его за рукав Хулия, — пусть Августин объяснит.

— Да уж, без этого не обойтись!

Августин Лопес выпрямился на стуле. Он был немногословным человеком, но сейчас обстоятельства действительно требовали, чтобы он объяснил соратникам сложившуюся ситуацию.